Серей Палий - Фантастика 2008

— Да горячка у него, серая, — отвечала молочница, тоже не заметив бредущего обратно монаха. — У нормальных людей белая, с чертиками, а у служителей церкви — серая, и кого они гоняют — это только святой инквизиции известно!

У самой корчмы Игнатии увидел выскочившего котенка — тот шипел не переставая, выгибался и пятился назад.

— Чего это ты? — поинтересовался доминиканец, приседая на корточки. — Я прогнал злых людей.

И тут же упал, получив хороший удар по украшенной тонзурой голове. С жалобным мявом котенок бросился на тело Игнатия, готовый защищать его от любой напасти, — но рядом никого уже не было.

Вокруг упавшего монаха быстро собиралась толпа.

— Чего он упал?

— Происки мельника! Колдун и нечестивец!

— А давайте запалим? Я знаю, у него клад под жерновами, у всех мельников там клад!

Игнатий со стоном сел, почесав макушку — ладонь была в крови.

— Хорошо нам, монахам… — неожиданно пробормотал доминиканец. Все прислушались. — Головы у нас крепкие. У других-то пустые, вот и лопаются. А у нас мозгами по самую макушку набиты, тем и спасаемся.

Зайдя в корчму, он потребовал вина для промывки раны и тут же выпил его, потребовал еще и выпил снова.

— А что ж рану-то не промываете? — поинтересовался корчмарь.

— Да на голове это так, пустяк, — ответил Игнатий. — Главная-то рана в душе! В людях я разочаровался! Вот ее и промываю.

В комнате он обнаружил письмо, запечатанное сургучом с головой козленка. От бумаги пахло благовониями, а текст внутри был следующий:

«Если вам интересно, что происходит в городе, и вы знаете, как Юпитер относится к Венере, мы ждем вас у двенадцатого дома. Благосклонная к вам дама».

Прежде всего нужно было зайти к Альберту. Монах подошел к обветшалому замку, возвышавшемуся над городом осколком рыцарской эпохи, почти ушедшей в прошлое, поздоровался со старым ландскнехтом, бывшим у Альберта за слугу, повара, сторожа и прочую необходимую в хозяйстве челядь.

Дал ландскнехту новое, освященное церковью средство для чистки доспехов и порекомендовал как можно быстрее воспользоваться им — а то не ровен час заржавеют — колдуны не спят!

В зале сидели инквизиторы, и Игнатий некоторое время постоял у двери, послушал, стараясь оставаться в тени.

Псы Господни говорили с рыцарем, как понял Игнатий, о городской чертовщине. Альберту не нравилось, что происходит в городе, но допросы и ожидаемые аресты нравились ему еще меньше. «Вот мельника сожжем — и хватит», — убеждал рыцарь. В ответ старший инквизитор назидательно пояснял:

— …в том, что старый мир гибнет в муках, — услышал монах, — есть воля Провидения. Ничто не может препятствовать наступлению нового времени. И когда наши каравеллы бороздят просторы океанов, некоторые несознательные еретики и чернокнижники пытаются остановить железную метлу истины!

— Кх-кх, — деликатно прервал высокую дискуссию Игнатий. — Осмелюсь вставить слово, достопочтенные, у меня к мессиру рыцарю одно дело. То есть не дело даже, а так, сказать кой чего надо. Это не тайна, я при вас скажу, сидите, сидите! В общем-то я на всякий случай попрощаться зашел.

— Уезжаешь из города? — поднял тяжелый взгляд Альберт. — Правильно, нечего здесь делать в такое время… Многие уезжают.

— Да нет, — махнул рукой доминиканец. — Я просто в лес тут, на свиданку с бабенкой собрался. — Он подмигнул собравшимся. — Письмо мне пришло, таинственное — жуть! Вроде некая знатная дама, — монах заговорщицки понизил тон, — втрескалась в меня по уши — ну, это-то неудивительно! — и приглашает, значит, порастрясти жирок на лоне… гм… на лоне природы. В полночь, в Сонной лощине. Мол, вдали от мужа, то-сё… Чую, ночка будет жаркой! Так что если я просплю дольше обычного, на лоне-то природы, вы уж без меня мельницу жечь идите. Дело, конечно, интересное, но сами понимаете…

Он многозначительно развел руками.

Рыцарь кивнул, провожая монаха пристальным взглядом. Опрокинул кубок в рот.

Инквизиторы, до того невозмутимо буравившие взором столешницу, переглянулись.

— А ну за ним… — прошептал старший.

Оторваться от инквизиторов для такого опытного хомяка, как Игнатий, труда не составляло.

Он легко уходил и от ревнивых мужей, не понимающих своего счастья (их жены и любовницы обогащались новыми умениями, недоступными иначе), и, по молодости, от более старших служителей церкви, которые по каким-то личным причинам не переносили пьяных монахов.

Вот то были волки! А эти — так, цепные псы.

Загадка в письме расшифровывалась просто — достаточно было знать астрологию на самом примитивном уровне.

Его звали на шабаш, в лес к западу от города. Что самое забавное, Сонная лощина — самое удобное место, — в которой наверняка пройдет шабаш, была к северо-западу. Монах приметил ее, еще когда обходил город перед своим триумфальным в нем появлением.

Доминиканец не спешил — он вынул котенка из-за пазухи и пустил гулять. Уже миновав последние дома, монах снял с шеи большой медный крест и намотал тесемку на руку, а само распятие спрятал поглубже в рукав.

Походка его стала мягче, он внимательно осматривался. Рядом с городом лес был редкий и неказистый, но невдалеке виднелась нерасчищенная, могучая пуща. С этой стороны не было ни дорог, ни поселков, а с другой — уже довольно далеко все повырубали.

Все чаще Игнатий посматривал на котенка, причем чувствовалось, что он не беспокоится о том, что тот потеряется, а скорее что-то проверяет по черному пушистому комку.

И тот его не подвел. Котенок остановился внезапно и тихо зашипел. Игнатий же пошел дальше и даже как будто расслабился — на лице его заиграла глуповатая улыбка, а правой рукой он принялся обламывать с деревьев ветки.

— Хулиганишь? — поинтересовался кто-то из-за дерева. Игнатий подпрыгнул на месте.

— Ну вы меня и напугали, коллега!

Это был корчмарь. Он улыбался, довольный шуткой.

— Поверь, я очень рад, что ты не привел с собой никого! Иначе мне пришлось бы всех вас убить, а это крайне неприятно. У нас есть куда более интересные развлечения, и через несколько часов начнется самое познавательное!

Игнатий кивнул и состроил рожу вроде как в радостном предвкушении.

Пошли, как и предполагал доминиканец, к Сонной лощине. По пути корчмарь рассказывал, что они идут тайной магической тропой и что если эту дорогу вдруг кому-то показать, то тут же вылезут демоны и съедят отступника. Врал, конечно, но красиво — Игнатий даже позавидовал, а пару оборотов решил и позаимствовать.

Темнело. Котенок пробирался сзади. Он выбивался из сил, стараясь не отстать, но помочь ему монах не мог ничем и только надеялся на звериный нюх черного.

Проплутав по лесу еще около часа, спутники наконец вышли на поляну. В центре ее стояло приземистое деревянное строение — некогда домик лесника, но теперь — настоящее ритуальное гнездо разврата.