Газета Завтра Газета - Газета Завтра 970 (24 2012)

Либеральная идеомания (которая порождает и другие, более тяжелые формы революционной болезни) основана на жестком противопоставлении идеологической утопии жизненной органике. А это неприятие естественной, органичной, основанной на традиции жизни, согласно Достоевскому, в свою очередь, порождается воинствующей безрелигиозностью либерального сознания, неприятием религиозной составляющей жизни и сознания. Это не вполне так: приверженность "делу революции", революционной утопии всегда носила и носит в России поистине религиозный характер. Однако здесь эти религиозные энергии ложнонаправлены, имели и имеют ложный, разрушительный вектор, что, собственно, и является типичным признаком "прелести".

Достоевский, однако, был абсолютно прав, гениально угадав одну из фундаментальных черт российского ("русского") либерализма, когда говорил, что "каждый несчастный и неудачный русский факт возбуждает" в либерале "смех и чуть ли не восторг". За сто с лишним лет, в течение которых "идеомания" грызёт несчастную Россию, ничего существенно не изменилось. Точно так же, как во второй половине XIX века "образованное общество" аплодировало бомбистам, посягавшим на жизнь государя и высших сановников, а в 1905 году — победе японцев в русско-японской войне, в наши дни нынешние либералы-образованцы радовались неудачам русской армии в первой чеченской войне и упорно брали под защиту исламистов в момент теракта в театре "Норд-Ост" и захвата Бесланской школы. Двойная бухгалтерия либералов, когда противникам государства можно всё, а саму власть осуждают за малейший промах и за сам факт сопротивления, ничуть не изменилась. И точно так же, как тогда, вместо конструктивной, содержательной критики власти либералы упорно подменяют повестку дня, навязывая огромной стране абсолютно ложные проблемы, порождённые не трезвым видением и анализом реальности (чем, по идее, должна заниматься интеллигенция), а утопическим, враждебным естественной, органической жизни сознанием.

В своем "Красном колесе", используя множество ценнейших источников (свидетельств современников и др.), А.И. Солженицын красочно описывает начальные годы царствования Николая Александровича (конец XIX—начало XX вв.), когда в либерально-интеллигентском оппозиционном движении того времени доминировали требования не реальных реформ, которые могли бы решить насущные проблемы страны (и которые вскоре начал проводить Столыпин), а всё большего, гипертрофированного усиления "парламентаризма", всевозможных, чисто либеральных прав и свобод (которые сегодня называются "правами человека"), которые вовсе не отражали ни социальных потребностей широких масс народа, ни насущной необходимости органичного развития страны по пути позитивных, созидательных преобразований. Желая осчастливить народ путем навязывания ему своих западническо-утопических, отвлеченных от реальной жизни планов, "общество" самого народа не знало и не понимало, да и всей страны, всей русской жизни не любило. В свою очередь, "власть" по большей части наглядно демонстрировала то, что ныне по-простому называется "упертостью"; справедливо опасаясь возраставшего революционного радикализма "оппозиции", помня об убивших предыдущего царя террористах, не желала вообще никаких реформ, никаких преобразований. В результате обоюдный радикализм "черной и красной сотни" привел к революционному срыву. Истоки его — имеющее духовную природу идеологическое помутнение рассудка, приводящее к отрыву от Бога и жизненной органики.

Великие русские мыслители XIX и XX века, объясняя природу этого помутнения, стремились сделать всё, чтобы вернуть общество на "царский" путь органичного, эволюционного развития, чуждого радикализма и идеологических утопий. И теперь мы просто обязаны, если хотим, чтобы страна ныне имела хоть какой-то шанс на достойное будущее, воспринять их опыт. Критика власти (особенно нынешней) — абсолютно необходимое и более чем достойное дело, без которого власть закостеневает и отрывается от жизни, разлагаясь сама в себе, а ныне еще и — будучи серьёзно зараженной тем же вирусом идеологического утопизма, имеющего явно западническую окраску, что и противостоящая ей так называемая "оппозиция". Но критика эта невозможна без органичной связи с "телом" народа и традиционных для страны религиозных, духовных основ. И направлена она должна быть не в сторону призывов к углублению абсолютно губительных для страны либеральных реформ, а в сторону их сворачивания, отказа от безумного нарастания темпов вывоза капитала; кардинального пересмотра законодательной и кадровой политики; главное — принципиального отказа от основной утопии нынешней российской "элиты" — "вписывания" России на правах "национально-буржуазного государства" в современный западный мир. Хотя бы потому, что, как всякая утопия, этот план абсолютно нереализуем. Ибо Россию можно вписать в Запад лишь путем её полного и окончательного развала. Не это ли "тайное знание" (которое не раз уже становилось известным желающим знать) подогревает нынешнюю "несистемную оппозицию"?

С "другой стороны баррикад" мы видим, по сути, то же самое. Ныне действующий властный политический субъект не просто поддается либеральному влиянию, не просто в полной мере находится под воздействием либерального "Поля". Он сам — плоть от плоти той же субстанции; он находится в ядре либерального проекта, есть неотъемлемая часть политического субъекта, запустившего "перестройку" и все последующие безобразия; он сам абсолютно искренне и, не побоимся этого слова, "религиозно" либерален. Имя этому субъекту — либеральный КГБ, несущий главную ответственность за перестроечно-"ельциноидную" "великую криминальную революцию".

Парадоксальным образом, атакующие его либералы "болота", ненавидящие Россию, ее духовность, культуру, ее традиционный уклад до дрожи в коленях, до помутнения в глазах — это даже не внешне респектабельные Милюков с Гучковым и даже не Керенский. Это снова возомнившая себя властителем дум, лишенная малейшего чувства святого, абсолютно холодная, циничная и космополитичная, несущая, как идеолог, свою огромную долю ответственности за криминальный слом страны, "постчеловеческая" гуманоидная масса, плохо прикрытая фиговым листком осточертевшей народу демагогии на тему политических свобод и "прав человека". Ее небытийная сущность ныне виднее и яснее, чем когда-либо. Её прямая связь с боевиками, готовящими вооруженный мятеж, достаточно известна. И что же может предпринять здесь наш властный субъект?

Неимоверный парадокс нынешней ситуации, заключается в том, что, искренние либералы, либералы до мозга костей, пришедшие к власти под знаком соответствующих реформ, атакуются сегодня именно со стороны либеральной, как "фундаменталисты", ортодоксы и носители традиции. Есть ли это атака на личность? Совершенно ясно, что нет. Атакуются не личности, а, так сказать, функции: Россия, несмотря на весь свой развал и "кризис", всё еще слишком большая и цельная, и Церковь, всё еще слишком мощная, худо-бедно дисциплинированная, единая и главное — обладающая живыми для миллионов энергиями и высшими ценностями. Атакуется имеющий мост в трансцендентное, люто ненавидимый либералами высший смысл, который нынешние власти, светские и церковные, так сказать, "по должности" представляют.