Итоги Итоги - Итоги № 24 (2012)

В зазеркалье

/ Искусство и культура / Художественный дневник / Театр

«Мольер» («Кабала святош») Михаила Булгакова в Театре им. К. С. Станиславского

К этой многострадальной пьесе Михаила Афанасьевича Булгакова наши театры периодически возвращаются. Немудрено: такие роли! А какие страсти! Да и сюжет, к сожалению, не теряющий актуальности. В любом спектакле, как правило, есть свои актерские удачи, но все ниточки связать на моей памяти сумел только Анатолий Эфрос. Причем дважды: и в ленкомовской постановке, и в телевизионной, где заглавную роль исполнил Юрий Любимов.

Валерий Белякович тоже вступает в эту реку во второй раз. И Мольера играет сам. Купируя текст достаточно трепетно, он все же позволяет себе одну режиссерскую вольность, тем самым акцентируя свою трактовку. Перед нами, мол, не комедианты труппы Жана Батиста, а артисты Театра Станиславского, разыгрывающие представление, что дает возможность пренебречь историко-бытовыми подробностями. Но предполагает усиление лирического мотива, личностного сегодняшнего отношения к происходящему.

С бытом расправились блистательно. Пустое черное пространство обрамлено вращающимися зеркалами. На этом фоне ярко вспыхивают золотые и пурпурные детали костюмов, лишь намекая на пышность придворного театра или покоев короля. Играют, безоговорочно доверившись подзаголовку первой авторской редакции: «Пьеса из музыки и света». Все персонажи кружат в вихре танца, переходя от одного эпизода к другому, в таком темпе, что ухитряются сыграть четырехактную драму без антракта. Картинка эффектна.

Эффектны и три центральных персонажа. Белякович видит в своем Мольере прежде всего мощь. Духовную и физическую. Его герой не рефлексирует, ни когда импровизирует подхалимские вирши Людовику, ни когда объясняет Мадлен, что они должны расстаться. Он — фанатик театра, и все в нем подчинено только делу, которому он служит истово. Юного Муаррона, написавшего на него донос, он прощает, потому что тот артист хороший. За репетициями и спектаклями такой Жан Батист и не замечает, как над ним сгущаются тучи, и потому не выдыхается, не дряхлеет на глазах, как бывало у других артистов. Мольер Беляковича не умирает — гибнет. И даже не в бою, а на боевом посту. Возможно, это и есть лирическое признание режиссера, назначившего себя на главную роль.

Для Владимира Коренева главное в его Людовике — ум. Он вовсе не наслаждается всевластием и не любуется своим величием. Всех видит насквозь. Если бы могли заглянуть в его глаза, когда великий драматург откровенно льстит ему, наверняка увидели бы насмешку. Она и не сходит с его лица. Сколько в нем брезгливого презрения к доносчику, но этот Людовик знает правила игры, которые дозволено нарушать только ему. Оттого-то кабале потребовались большие усилия, чтобы растоптать человека, чей талант высоко ценит сам король. Архиепископа Парижа, главного святошу, тихо и вкрадчиво играет Михаил Ремизов, если можно так сказать, выразительно рисуя ставший нарицательным тип «серого кардинала». По части ума они могли бы потягаться с королем. Однако... Все достижения этого спектакля словно закованы в рамки профессии. Излюбленный прием Беляковича — театр в театре — оказывается коварен, не размыкает пространство в жизнь. На сцене вроде бы пренебрегают четвертой стеной, а она, железобетонная, стоит где-то на выходе из партера. На улице кипят нешуточные страсти. За какую тему пьесы ни потяни, ниточка далеко потянется. А уж «кабала святош» прямо на наших глазах обретает страшную силу в своей жажде жертвоприношений. Зеркал на сцене много, а в зеркале сцены подлинные страсти не отражаются, только театральные. А ведь Булгаков писал кровью, а не клюквенным соком.

Нечто в рампе

/ Искусство и культура / Художественный дневник / Танцы

Закончился IX Международный театральный фестиваль «Рампа Москвы»

Фестивалей современного танца в Москве кот наплакал, и ситуации не помогают ни годы, ни спонсоры. Казалось бы, вот оно, счастье — правительство столицы и ее департамент культуры поддерживают богом забытый театрик «Балет «Москва», и он уже в девятый раз своими менеджерскими силами делает фестиваль «Рампа Москвы». По логике вещей столичным труппам contemporary dance, не избалованным зрительским вниманием, вроде бы стоит поучаствовать. А московской публике, обреченной знакомиться с мировым contemporary dance в основном в Интернете, вроде бы стоит смотреть. Однако...

С парадной стороны все как будто прекрасно — за четыре дня на фесте выступили пять зарубежных трупп, но даже они не смогли претендовать на любопытство публики. Да и откуда ему взяться, если «Рампа...» проходит тихо, келейно, без мало-мальской информации. Чтобы эта скандальная по сути позиция была не столь очевидна, «Балет «Москва» к выступлениям себя любимого в этом году добавил дочернее предприятие: детско-юношеский коллектив своего Театра-студии современной хореографии. Звучит как название филиала Дома культуры и на него же похоже. Мировой contemporary dance смотрелся куда прихотливее. Был грустный часовой спектакль датской компании Granhoj Dans. Интеллигентный опус от 420People из Чехии с написанным по мотивам Генри Перселла саундтреком и знакомой по каким-то прежним спектаклям Наташей Навотной. Больше других отвечали нормам contemporary dance очень внятные голландцы Panama Pictures с двумя спектаклями хореографа Пиа Мётен. Совпало, что дважды препарировали Стравинского. Сначала хозяева мучили «Свадебку» в постановке Ларисы Александровой, а затем свою «Весну священную» показала Neo-Classic Dance Company из Тайваня, ради удобства танцевального потребления разбавившая партитуру древними восточноазиатскими распевами.Все более или менее живое напрочь затмила пара из Канады Butoh-a-Go-Go. Они сами придумывают хореографию, свет, костюмы и исповедуют очень собственную версию японского театра буто. Смотреть на пару неспешных полных мужчин с одышкой невозможно, и, как бы ни крепилась публика, она все же тянется к выходу вскоре после начала 70-минутного спектакля. Домотканые канадцы уже приезжали в Москву несколько лет назад на ту же «Рампу Москвы», и с ними уже тогда все было понятно. Спрашивается, зачем было снова наступать на те же грабли? Но ведь известное дело — ничто не выглядит так эффектно в отчетах перед финансирующей стороной, как пресловутая география. Мэрия поддерживает, перед мэрией отчитались. Какое отношение имеет все это к contemporary dance, остается загадкой.