Александр Брасс - Кто есть кто в мире террора

Андреас Баадер также не признал себя виновным. Заявляя о неправомочности суда, Баадер заявил, что система вынесла им обвинительный приговор еще до начала суда, а все происходящее в зале является фарсом, в котором они не намерены участвовать. «Это гнилая система правосудия подвергается суду, а не мы!» — такова была его позиция. Он вслед за Энсслин обратил внимание на особенности проведения операции. «Мы действовали так, чтобы не подвергать опасности человеческую жизнь».

Энсслин и Баадер взяли на себя всю ответственность за организацию и проведение поджогов и настаивали на полной невиновности Пролла и Зунлейна. Они заявили, что те не только не принимали никакого участия в терактах, но ничего не знали о содержимом пакетов с бомбами. Несмотря на настойчивость главных обвиняемых, суд отказался принять к сведению их признательные заявления и оставил Пролла и Зунлейна на скамье подсудимых.

К процессу было приковано внимание всей Западной Германии. Тогда еще трудно было представить, что это само по себе значительное событие знаменует важную веху в истории страны. С этого времени терроризм стал реальностью. Это можно было предугадать по общественным настроениям, проявившимся в ходе процесса. У подсудимых оказалось немалое число сочувствующих. Большая часть левой прессы выступила с осуждением насилия, тем не менее признавая за поджигателями гражданскую позицию и отстаивая их право на диалоге властью. Но проявились и более радикальные настроения — действия поджигателей рассматривались как героические и заслуживающие подражания.

Хорст Малер, следуя стратегии зашиты, выстроенной им самим, пытался изменить характер процесса, сделать его из уголовного политическим, актом гражданского неповиновения во имя высокой цели. Если безрезультатно исчерпаны все другие средства убеждения, гражданин имеет не только право, но и обязанность привлечь внимание общества к его насущным проблемам. Поджог является фактом социальной борьбы двух противодействующих начал, и если рассматривать его в суде, то основным обвиняемым следует признать самую систему. Она толкнула обвиняемых на противоправный, но бескорыстный поступок во имя интересов всего общества.

Несмотря на доводы защиты, суд 31 октября 1968 года признал Андреаса Баадера, Гудрун Энсслин, Торвальда Пролла и Хорста Зунлейна виновными в преднамеренном поджоге, подвергшем опасности жизнь людей, и приговорил всех четверых к трем годам тюремного заключения. 13 июня 1969 года после 14-месячного пребывания в тюрьме вся четверка была временно выпущена на свободу. Освобождение стало возможным благодаря апелляции, поданной адвокатами в Федеральный Конституционный суд. Осужденные «под подписку» обязались не покидать пределов Западной Германии и вернуться в тюрьму, если апелляция будет отклонена. Иронию ситуации придавал тот факт, что осужденные обязывались использовать время пребывания на свободе для воспитательной работы с трудными подростками. Никаких реальных гарантий соблюдения условий освобождения не было и быть не могло. Из заявлений на суде было видно, что Баадер и Энсслин ничуть не раскаиваются в своих поступках и видят себя «солдатами революции». Теперь им представился случай бежать из вражеского плена.

Пока же, располагая легальными возможностями пребывания на свободе, они обосновались во Франкфурте. Судебный процесс принес им известность «западногерманских робин гудов». Перед ними были настежь открыты двери молодежных тусовок, дискуссионных клубов и пивных. Молодые и внешне привлекательные, умеющие хорошо говорить и использовать возвышенную риторику, они стали героями-практиками будущей революции. Они доказали свою правоту своим мужеством и личным примером. Это было время их славы. Денежные пожертвования сыпались на них со всех сторон. Нашлось немало бизнесменов, готовых поддержать революцию. Богатая дама — владелица большого магазина модной одежды (!), подарила Андреасу новый «мерседес» последней модели. Сбылась юношеская мечта, Андреас разъезжал по городу в дорогом и красивом автомобиле. Жизнь будущего террориста неожиданно предстала в розовом свете. Известность, магическая сила, которая придавалась отныне его словам, почитание молодежи, успех у женщин и серьезное отношение интеллектуалов к в общем-то малообразованному человеку — все это стало реальностью. Конечно, Энсслин и Баадер были личностями, «людьми с характером», который мог проявиться по-разному. Теперь они окончательно стали заложниками ситуации, казалось, что общественный успех и ожидание новых «подвигов» направляют их по избранному пути.

Следует сказать, что Энсслин и Баадер полностью выполнили условия освобождения в том, что касалось работы с молодежью — «…уделять большую часть своего времени, проведенного вне тюремных стен, на общественно полезные цели…». Но только в собственных интересах, которые общественно полезными назвать никак нельзя. Это был период поиска «коллектива учеников», как называли их организаторы, а на самом деле вербовки сторонников из числа трудных подростков (как и было определено в предписании об освобождении), так и вполне благополучных студентов, жаждущих бунтарской романтики. Конечно, эти люди отличались между собой, здесь были и уличные хулиганы, и чистые душой идеалисты. Но Баадер — безусловно, талантливый организатор — сумел сплотить молодых людей, вызвать к жизни скрытую в них энергию и, главное, принудить без рассуждений подчиняться требованиям своего вождя. При этом не просто понять, что сам Андреас Баадер был хулиганом и налетчиком, безразличным к чужой жизни, честолюбивым авантюристом и циником без угрызений совести, благородным разбойником и идеалистом, сознательным революционером, заблудившимся на путях террора. Многие из этих черт можно в нем обнаружить или при желании вообразить, тем более что сам Баадер еще при жизни стал легендой. Очевидно, что он был очень хорошим организатором, умеющим освободить своих сообщников от чувства ответственности, взять его на себя, заставить поверить в безнаказанность. По ночам молодые люди громили телефонные автоматы, взламывали машины и, упившись пивом носились по городу на угнанных мотоциклах. Так они «выражали свой протест обществу». Беспредел закончился весьма неожиданно (и удачно для некоторых из молодых людей попавших под влияние Баадера). В ноябре 1969 года Федеральный Конституционный суд отклонил поданную четырьмя месяцами назад апелляцию и предписал четырем осужденным немедленно вернуться в места отбывания наказания. Адвокаты подали новое прошение о помиловании, однако оно было отклонено.

Один из четырех поджигателей — Хорст Зунлейн — дисциплинированно вернулся в тюрьму. Он переосмыслил недавнее прошлое и твердо решил покончить с ним. Его бывшие товарищи видели свое будущее иначе. Гудрун Энсслин, Торвальд Пролл и Андреас Баадер не собирались выполнять условия освобождения и подчиняться требованиям властей, Те, в свою очередь, объявили их «беглыми арестантами», а сами «беглецы» перешли на нелегальное положение.