Гурам Сванидзе - Бремя раздвоения

Развитие нации — противоречивый процесс. Он всегда представляет собой единство и противостояние этнической общины, общества граждан и государства. Дело в степени остроты означенной коллизии. В период модернизации или в момент кризиса она становится критической.

Сегодня современное правозащитное законодательство наделяет индивида правом свободно идентифицировать себя с этнической группой. Это правовое положение отражает определенные исторические реалии, обусловленные упомянутым противоречием. Бывает и так, что этническая культура, не выдержав испытания модернизацией, вытесняется в своего рода резервацию и становится экспонатом краеведческих музеев, в лучшем случае — бытовым атрибутом. Примеры «несостоявшихся государств» показывают, что может происходить, если частный интерес этнической группы остается непреодолимым барьером для строительства государства и формирования гражданского общества. Имеется в виду негибкость общины, ее слабая способность к изменению. Между тем именно способность этноса к внутренним переменам не только повышает возможности его адаптации к изменяющимся внешним условиям, но и содействует становлению гражданского общества и государства.

В некоторых случаях мы наблюдаем шизофреническое раздвоение культур. В качестве примера обычно приводится современное турецкое общество, где гарантом и проводником вестернизации являются официоз и преимущественно военное сословие, а остальная часть населения ориентирована на традиционные ценности ислама. Такой баланс подвержен срывам и нестабилен.

Между тем творческое взаимодействие этнической традиции и стандартов модернизации может приводить и к синтезу. В этой связи интересен опыт финнов. Финляндия еще в начале прошлого века представляла собой далекую периферию Европы. Теперь ее социальная организация является одной из образцовых на континенте. Пройдя через внутреннюю перестройку, финский этнос, не утратив своей самобытности, содействовал в то же время становлению общественных и государственных институтов.

Очевидно, что грузинский этнос обладает высокой степенью способности к выживанию. Несмотря на многочисленные вторжения и сильный ассимиляторский пресс со стороны могущественных империй, ему всегда удавалось отстоять свою культуру, религию и язык. Даже в самых тяжелых условиях его идентичность не только сохранялась, но и обогащалась. Более того, в той или иной мере сохранялись территория и политический суверенитет Грузии.

Однако способность к выживанию не есть нечто неизменное. Она может как наращиваться, так и становиться неадекватной в изменившихся условиях. Чем больше издержек с ее осуществлением, тем выше себестоимость и драматизм исторических процессов, в которые включен этнос.

Сегодня грузинский этнос стоит перед новым вызовом: вестернизацией и ассоциируемыми с ней модернизацией и глобализацией.

Промежуточной формой противоречия является двойной стандарт.

Он может представлять собой основную стратегию выживания этноса. В таких случаях уже вся система являет собой предмет сделки между традиционными структурами (community), с одной стороны, и обществом (society) и государством (state) — с другой. Такую стратегию выживания этноса можно назвать защитной. Но с ее осуществлением связано множество неудобств, чтобы не сказать вероятностей фатальных последствий.

Сделку нельзя путать с общественным договором и согласием. Последние предполагают единообразное толкование ценностей, которые сплачивают социальные группы и индивидов, а не возможность быть исключением из правил. Как бы «по умолчанию» при двойном стандарте предполагается пиетет по отношению к официозу и его установлениям, но реально отдается предпочтение частным ценностям и интересам.

В кризисных ситуациях двойной стандарт порождает дефицит легитимности, или аномию. В стране ощущается нехватка согласия относительно законности конкретных действий истеблишмента и доверия к ним. Общественное мнение напоминает детектив, в котором постоянно муссируются сплетни о заговорах, в ситуации двойного стандарта «нет ничего святого», так как все происходящее обусловливается коррупционной сделкой неких «групп интересов».

По большому счету, гарантом легитимности системы должно выступать гражданское общество, подкрепленное демократическими институтами. Оно представляет собой системное качество, нечто самодостаточное по отношению как к государственным институтам, так и к традиционным общинам. Слабость гражданского общества приводит к тому, что оно превращается в механический конгломерат соперничающих друг с другом или в лучшем случае не связанных друг с другом социумов и индивидов. Общественность активно ищет моральные авторитеты. Есть общества, где традиционные этнические ценности, пусть даже те представляют пережиток, остаются главным аргументом против хаоса.

В полиэтничном государстве аномия чревата противостоянием титульного этноса и этнических меньшинств.

Двойной стандарт создает трудности в деле налаживания эффективной государственной машины, происходит эрозия правового сознания. Законам трудно конкурировать с традициями партикулярных сообществ. Традиции для замученных раздвоенностью людей выглядят более убедительно, нежели бумажные предписания официоза.

В соответствии с логикой развития двойного стандарта коррупция власти ведет к ее криминализации. Власть смыкается с «блатным» миром, с гангстерскими синдикатами (наркомафией и др.), которые создают так называемые «эскадроны смерти» и устраивают несудебные расправы над противниками режима.

На этом фоне «полезными» выглядят военные перевороты, цель которых «погасить дефицит легитимности». Армия иногда являет собой последний оплот стабильности государства, гаранта сохранения государственности как таковой. Под лозунгами борьбы с коррупцией, охватившей гражданские институты, она захватывает власть. Другое дело, что правление военных клик не отличается ни демократичностью, ни эффективностью.

Дефицит легитимности заполняется, когда на арену вступает «вождь» — харизматический лидер, который за счет личного авторитета и выдающихся способностей призван придать законность (легитимность) системе. Имидж вождя обретает облик этнического героя, если консолидация в рамках этнической группы представляется обществу как путь к спасению. Излишне говорить, что обретенная подобным образом легитимность не отличается устойчивостью. Вождь уязвим, и сами массы с готовностью развенчивают его.