Николай Непомнящий - Военные катастрофы на море

Расстроенный, поскольку он уже больше не мог принимать непосредственное участие в военных действиях, и обозленный на неспособность Японии сокрушить врага, Окубо давно уже смирился с тем, что истребители неровня авианосцам и линкорам. Он принял решение, что лучше протаранить врага и умереть как мужчина и записался добровольцем в 721-е соединение.

Вскоре после приезда на базу Окубо нанес визит вежливости Окамуре, своему бывшему командиру. Окамура приветствовал его с энтузиазмом.

— Рад, что вы прибыли, — сказал он. — На этот раз ваша задача будет заключаться в том, чтобы совершить таран, сидя в «охка». Один из тренировочных самолетов стоит в ангаре. Предлагаю вам сходить взглянуть на него.

В ангаре оказался похожий на игрушку самолетик, который напомнил Окубо крылатую торпеду. Он сразу же признал в нем бомбу, управляемую человеком, и впервые понял, почему номер соединения начинался с цифры 7. Ему вспомнилось, что, когда он был с Окамурой на острове Сулавеси и дела шли плохо, тот высказал предположение, что, похоже, для них остался единственный выход — вылеты смертников против врага. «Значит, вот оно во что вылилось», — подумал Окубо.

Окубо постучал по деревянному крылу «охка». От этого необычного звука ему стало как-то не по себе, и вдруг его охватила тоска по гладким металлическим истребителям, на которых он так часто летал. У него даже мелькнула мысль, а нельзя ли каким-то образом отказаться от своего последнего полета в таком задрипанном самолетике.

Пилоты, приданные 721-му летному соединению, начали совершать пробные полеты на истребителях «зиро». Им было велено постоянно пикировать на заданные цели, чтобы у них возникло чувство, что они и впрямь таранят вражеский корабль. Это заставляло их осознать серьезность подготовки и повышало эмоциональный настрой.

Затем пришла весть об атаках камикадзе на Филиппинах. Пилоты эскадрильи были шокированы, настроение у них упало. До сих пор их поддерживала вера, что их собственное славное самопожертвование запомнится навсегда как основной элемент в защите Японии.

Люди, пытаясь справиться с разочарованием и вернуть боевой дух, недовольно ворчали.

— Ничего. На «охка» мы поработаем гораздо лучше! — повторяли они снова и снова.

31 октября на базе ВВС в Хиакуригахаре собрались старшие офицеры Генерального штаба ВМС, отдела аэронавтики и НИЛА, чтобы присутствовать при второй стадии испытаний «охка» — самолет был загружен водяным балластом, а на борту находился летчик-испытатель Нагано. Все пилоты-смертники тоже выстроились на летном поле.

Мики был до того возбужден, что не мог усидеть на месте. Он ходил взад-вперед перед ответственным за испытание офицером. Васидзу предложил ему сесть. Он сел, но почти тут же снова вскочил и принялся расхаживать. Последние несколько ночей его мучили навязчивые кошмары, что самолет развалится в воздухе или разобьется, а пилот погибнет.

Нагано, летчику-испытателю, Мики доверял полностью. Не доверял он самолету. А вдруг из-за балласта равновесие самолета нарушится, и его невозможно будет вести? Сможет ли Нагано сбросить воду? Если самолет перестанет повиноваться ему в воздухе, Нагано было велено открыть фонарь и выброситься с парашютом, но сможет ли он выбраться достаточно быстро?

Два бомбардировщика «бетти», участвовавшие в испытании, взлетели из Йокосуки несколькими минутами раньше. Мики услышал рев их моторов, когда они приближались к аэродрому на высоте 3500 м . Под брюхом одного самолета он разглядел подвешенную «охка». На сей раз Надзука находился на борту второй «бетти» как наблюдатель.

Учебно-тренировочный «зиро» Иваки взлетел с базы, чтобы наблюдать за экспериментом. «бетти» с «охка» под брюхом сделал несколько кругов над аэродромом, затем сбросил осветительную ракету — это означало, что ровно через пять минут «охка» будет отпущен. Мики следил за прохождением этих пяти мину по своему секундомеру, то и дело поглядывая на круживший в небе самолет.

Находившийся на борту самолета-наблюдателя Надзука заметил, что вода, вытекающая из балластной емкости «охки», превращается в лед. Ему вдруг почудилось, что у него у самого кровь стынет в жилах. Если лед вокруг отверстия не растает, воду не удастся сбросить, а это значит, что самолет врежется в землю полностью загруженный.

Они летели на высоте 3500 м . Балластную воду предстояло сбросить на высоте около 3000 м . Надзука закрыл глаза и стал молиться, чтобы на этой высоте лед при более высокой температуре растаял.

Начался обратный отсчет — три… два… один…

«Охка» плавно отделился от самолета-носителя, упал чуть ли не отвесно вниз, после чего перешел на планирование. Загорелись — и чуть ли не сразу же погасли — крыльевые ракеты. Рядом с «охка» появилось два черных объекта, оставлявших за собой дымный след.

— Ракеты сгорели слишком быстро! — пронзительно закричал Надзука, его обуял страх.

Однако опытный образец самолета все еще красиво планировал, быстро уходя от «зиро» Иваки, который неотступно следовал за ним.

— Он летит! Летит! — завопил на земле Васидзу.

По мере того как офицеры и другие пилоты на летном поле напрягали зрение, оранжевая точка в воздухе становилась все больше и больше. Вдруг она принялась выпускать белый пар. Мики понадобилась секунда, чтобы сообразить, что это Нагано сбрасывает водяной балласт.

Сделав два круга на аэродромом, «охка», все еще оставляя след пара, с легким металлическим звуком прошел над собравшейся толпой и направился на посадочную полосу. На этом маленьком самолетике Нагано совершил мягкую посадку. «Охка» на своих полозьях остановился в самом конце гудронированной полосы. Пилот вылез из кабины в облаке пыли.

Мики вскочил на грузовик, подъехал к «охка» и от души поздравил Нагано. Их окружили другие пилоты соединения, поздравлявшие друг друга. После отъезда начальства рабочая группа собралась за столом, чтобы обсудить полет.

— Почему вы сбросили крыльевые ракеты раньше, чем было предусмотрено? — спросил Мики.

— Горизонтальная волна была до того сильной, что мешала вести самолет, вот я и решил их сбросить, — ответил Нагано.

Мики сразу понял, что тяга двух ракет не была синхронизирована. Этот момент они проглядели во время испытаний на земле. Если бы полет не удался, обвинили бы техников.

— Это оказалась единственной проблемой, — добавил Нагано. — Устойчивость и работа контрольных приборов были безотказными. По скорости он не уступит истребителю.

— Как вы себя чувствовали, когда вас сбросили с самолета-носителя? — спросил кто-то.

— Создавалось впечатление, будто меня отталкивают отвесно от самолета, но как только я стал планировать, я сразу же испытал эффект подъема.