Александр Воронель - Тайна асассинов

В одном из своих интервью бывший советский диссидент и нынешний израильский министр Натан Щаранский сказал, что мир с арабскими соседями сам собой наступит у нас, когда они, наконец, придут к демократии. Специалисты по международным делам, однако, утверждают, что дело обстоит прямо противоположным образом. Пока окружающие нас народы подчиняются своим вождям, есть еще шанс установить мир, ибо вожди способны вести стратегическую политику, включающую, в частности, и мирные отношения. Если же вместе с демократизацией выплеснутся наружу буйные инстинкты и религиозные страсти, никакого шанса на мир уже не будет десятки лет.

В январе этого года Хусейн внезапно назначил своим наследником сына Абдаллу, родившегося от жены-англичанки. 37-летний Абдалла не готовился унаследовать корону, учился военному делу в Вашингтоне, служил в танковых войсках, а затем в авиации. В последнее время он командовал элитными войсками безопасности и пользовался большой популярностью в армейских частях. Возможно, это и явилось причиной его назначения, так как преданность армии является важнейшим фактором стабильности власти во всех арабских странах.

Король Хусейн знал, какое трудное наследство он оставляет. Международная блокада иракского диктатора Саддама Хусейна подорвала традиционную торговлю Иордании с Ираком. Безработица в стране приближается к 40 процентам. Иракские газеты плачут крокодиловыми слезами о бедном иорданском народе, который живет под страшной опасностью сионистской агрессии. Палестинские организации затихли, но не забыли «черный сентябрь». Вожди бедуинских племен непрочь выставить своих более удобных кандидатов на престол. Сирия в любой момент готова «оказать братскую помощь» и «защитить Иорданию», как она уже «защитила» Ливан. В такой ситуации армейское прошлое принца Абдаллы может очень пригодиться. Как в свое время пригодились преданные бедуинские войска самому Хусейну.

На похоронах короля, встретились главы государств и организаций почти из всех стран мира. Чего искали эти циничные, закаленные политикой люди в столице маленького, бедного государства?

Я думаю, прежде всего они искали встречи. Невероятная ситуация, при которой могут встретиться (и даже пожать друг другу руки) президент Израиля, Эзер Вейцман и отпетый глава террористов Наеф Хаватме, президент США Клинтон и диктатор Ливии Кадаффи, таит в себе много возможностей для людей такой профессии. То, что Хусейн сумел при жизни завязать отношения со всеми этими людьми, показывает, что он был безусловно выдающейся личностью, обладающей большим обаянием. Он также сумел при этом остаться независимым, вопреки людоедскому принципу «кто не с нами, тот против нас». Но то, что эти люди бросили все свои неотложные дела, чтобы слететься в Амман на светские похороны, означает также, что существует реальная опасность нарушения международной системы равновесия сил в мире из-за падения с чашки весов маленькой иорданской гирьки. Одни из них боятся этого нарушения, иные жаждут его, но другого повода взглянуть в глаза друг другу и поразмыслить об увиденном у них не будет.

Зная о своей близкой смерти король напоследок проявил редкое самообладание и уладил дела спокойно, как заканчивает или передает дела добросовестный работник перед уходом в отпуск. С его лица не сходила доброжелательная улыбка, долженствующая ободрить и утешить его подданых. Он несколько раз публично подтвердил свою приверженность делу мира с Израилем, чтобы исключить кривотолки после своей смерти.

Принц Абдалла поклялся, что выполнит волю покойного. Похоже, что ему понадобится для этого не меньше выдержки и мужества, чем понадобилось Хусейну.

Идея, что мир не «раскололся на два лагеря» и необязательно принадлежать к одному из них, чтобы прожить жизнь достойно, все еще нова на Ближнем Востоке. Король Хусейн своей жизнью создал впечатляющий прецедент, который внушает надежду, но мы еще в самом начале пути.

В грандиозном сценарии, который сто лет назад набросал Владимир Соловьев для XXI века, евреям и Израилю выпало играть пионерскую роль в тотальной войне с мировым Злом (Вл. Соловьев, «Три разговора», 1900 г.). Президент Буш (конечно, какой-нибудь из его советников), судя по его реторике, внимательно читал этого русского философа. Мы действительно приближаемся к тотальной войне, и, боюсь, нам не удастся уклониться от своей пионерской роли в этом деле. Но приблизиться — еще не значит неизбежно вступить в войну. Третья мировая война завтра не начнется.

Палестинский террор выступает по классической схеме уличного ограбления. В темном переулке к вам подходит мальчик и издевательски жалобным голосом канючит: «Дядя, мне холодно, отдай пальто.» Вы грубо ему отвечаете, и мальчик цепляет вас каким-нибудь проволочным крючком. Вы даете ему по уху, и тут из-за угла выходят трое с ножами и говорят: «Ты зачем обижаешь маленького?! А ну, отдай ему, что он просит!».

Арафат просит, ни много ни мало, отдать ему пол-Иерусалима вместе со Стеной Плача, право бесконтрольно ввозить оружие и вселить к нам миллионы людей со всего света, которых он назовет беженцами.

В противном случае… Что в противном случае?

Палестинский народ прийдет в отчаяние и станет мстить еврейским оккупантам, самоубийственно взрываясь то тут, то там. Собственно, его отчаяние даже предшествует этим требованиям, поскольку разница в образе жизни угнетенного палестинского народа и захватчиков-евреев бросается в глаза. Палестинцы как бы дошли до края: «Чем такая жизнь!..» Спросим себя: в чем тут дело?

Неужели благосостояние евреев происходит от захвата Стены Плача и поселений в Иудее и Самарии? А до этого захвата в 1967 г. палестинцы были счастливы и мы жили в мире и согласии?

Неужто нищета палестинцев связана с лишением их возможности ввозить оружие? И они приходят в отчаяние от невозможности пригласить на свою нищету родственников из богатых стран? А если они беспрепятственно ввезут оружие и увеличат плотность своего населения, они успокоятся?

Мысль о том, что палестинский народ угнетен именно своим собственным поджигательским руководством, не находит поддержки в широких кругах. Европа и Америка, потеряв счет убитых ими в Афганистане и в Африке, не устают, однако, давать нам уроки гуманизма. Мы, оказывается, должны повсеместно и неуклонно уважать права человека. И не мешать им улаживать их собственные дела с правами афганского, иракского, сомалийского, югославского и многих иных свободолюбивых народов.

Да и в самом израильском обществе, хотя и шокированном новым размахом арабского террора, дискуссии о возможности компромисса с террористами (и с собственной совестью) не утихают. Может ли полицейский немедленно стрелять, если он видит преступника? Или он должен предупредить его об опасности выстрелом в воздух? Пропускать ли машины с оружием, если на них написано «Скорая помощь»? Морально ли отказываться от резервной службы в армии? Может быть такой отказ означает преданность делу мира? Следует ли позволять антиизраильскую пропаганду арабам — членам Кнессета? Не следует ли различать террористов, которые убивают женщин и детей и тех, кто покушается только на солдат?.. А что, если палестинцы правы? Может, отдать им все, что они хотят? Почему бы, в самом деле, нам не попробовать?