Евгений Глушанин - За взлетом взлет

Однажды немецкие истребители подожгли его бомбардировщик далеко за линией фронта. Пришлось садиться на лес. Экипаж несколько дней добирался до своих. Подлечились — и снова в бой.

Бывало и так, что нет никакой возможности лететь: обмерзает самолет. Всем экипажам подается команда с земли вернуться на базу. Все садятся, комиссар — нет. Он продолжает идти к цели, передав на командный пункт, что производить посадку не может ввиду большой загруженности. И действительно, комиссар приказывал загружать бомболюки до отказа. Но об этом знали только он и его экипаж, опасаясь, как бы молодые пилоты не последовали его примеру, а с такой загрузкой взлететь не всем под силу.

…Это был очень трудный полет. Преодолевая интенсивное обледенение, отбомбились на планировании. На вражеском аэродроме сгорело двадцать два самолета. Все члены экипажа за этот полет награждены орденом Красного Знамени. За смелые рейды в глубокий тыл врага еще одна награда Родины. Орден Ленина батальонному комиссару Чулкову вручил сам Михаил Иванович Калинин в Кремле.

Снова и снова водит комиссар большие группы бомбардировщиков на Берлин, Кенигсберг, Будапешт. Он всегда шел первым. Первым и встречал опасность. Так велел ему его комиссарский долг.

Так было и в том, последнем полете, в ночь на 7 ноября 1942 года. Фашисты сконцентрировали большое количество бомбардировщиков на аэродромах в районе Витебска и Орши, с которых совершали налеты на Москву. Эти аэродромы Чулков хорошо знал. Поэтому попросил разрешить ему первым лететь на задание.

Как обычно, зенитная артиллерия врага при подходе самолетов к цели покрыла все небо разрывами. Казалось, ни за что не отбомбиться прицельно. Но и на этот раз мастерство летчика и штурмана оказалось на высоте. Фугасные и зажигательные бомбы ложатся точно в цель. Какой хороший ориентир для идущих за комиссаром экипажей! Можно уходить. А вражеские снаряды рвутся все ближе и ближе. Один разрывается рядом с правым двигателем. Осколки бьют по фюзеляжу. Самолет горит. Скольжением удается сбить пламя, но самолет идет со снижением. Экипаж понял: до линии фронта не дотянуть, а внизу, куда ни глянь, фашистские войска. И тогда Алексей Петрович решает нанести по врагу последний удар. Не попадать же в плен. Из последних сил летчик отжимает штурвал и направляет машину на вражеский объект.

31 декабря 1942 года Алексею Петровичу Чулкову присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).

В его родном городе Карабаново на Владимирщине есть улица имени Чулкова.

Он с первых дней войны принимал активное участие в боях в составе 8-го истребительного авиаполка Черноморского флота. Защищал Одессу, Николаев, Севастополь. В апреле 1942 года его родной полк стал 6-м гвардейским. «Летает на всех типах истребителей днем и ночью, боевой и решительный летчик, дерется храбро, в бою хладнокровен, принимает смелые решения и практически осуществляет их на деле. Своим примером увлекает личный состав в атаку», — отмечается в его боевой характеристике.

14 июня 1942 года Константину Степановичу Алексееву присваивается звание Героя Советского Союза. К этому времени на его боевом счету было 272 боевых вылета, 72 воздушных боя, 11 сбитых самолетов врага.

…В районе Новороссийска апрель обычно ветреный. Но 20 апреля 1943 года сила ветра превзошла все пределы. Даже в уютном Геленджике, где базировалась морская истребительная авиация, пронесся настоящий ураган. Поэтому командованием были строжайше запрещены полеты всем типам самолетов даже днем.

Но Алексеев взлетел-таки, к тому же кромешной ночью. А все из-за того, что чутким ухом уловил он в районе бухты гул фашистского самолета. Подумалось: пришел ставить мины, чтобы закрыть выход из бухты, откуда каждую ночь уходила помощь малоземельцам.

Темнота стала храбрецу помощницей. Он обнаружил вражеский бомбардировщик по пламени из выхлопных патрубков. Не успел тот сбросить мины, как огонь пушки и пулеметов истребителя Алексеева оборвал его движение.

Топлива было еще достаточно, поэтому летчик решил побарражировать между Цемесской и Геленжикской бухтами. И тут обнаружил — крадется еще один стервятник. В считанные минуты и его завалил Константин Алексеев. Теперь пора бы и на посадку, но с земли подсказали: приближается вражеский самолет. Третий торпедоносец разделил участь первых двух.

На земле летчика-истребителя Алексеева от души поздравили за храбрость, потом малость пожурили за самовольный вылет. Но, как говорится, победителей не судят.

С мая 1943 года К. С. Алексеев командовал 25-м истребительным авиаполком, перед которым была поставлена задача содействовать наземным войскам, освобождавшим Новороссийск и Таманский полуостров. И задача эта выполнялась полком успешно. Только в районе Новороссийска он произвел 2503 боевых вылета, летчики сбили 22 вражеских самолета. А при обеспечении Керченской десантной операции они участвовали в 70 воздушных боях и сбили 76 самолетов врага.

Лично К. С. Алексеев за все время боев сбил 19 самолетов противника, совершил более 500 боевых вылетов. Он был награжден тремя орденами Красного Знамени, орденами Суворова III степени и Отечественной войны I степени.

В 1948 году он окончил Военно-морскую академию. Командовал соединением, затем стал преподавателем в Военно-морской академии. Он кандидат военно-морских наук, доцент.

В летописи советской авиации — сотни ярких страниц, тысячи героических подвигов. Только воздушный таран в боях с фашистами применили шестьсот советских летчиков.

Безусловно, приказов на уничтожение врага в воздухе таранным ударом не было и быть не могло. Но каждый летчик мысленно готовился к нему, обдумывал, как он поступил бы в той или другой ситуации. Таран сам по себе не самоцель, и применялся он в критическую минуту, в тех случаях, когда все возможные средства поражения врага исчерпаны, а надо сбить его любой ценой, не дать сбросить смертоносный груз на мирные города и села или поразить военные и промышленные объекты. В воздушном таране наши летчики соединили воедино верность воинскому долгу и высокое боевое мастерство.

Еще в годы первой мировой войны передовые русские летчики активно искали средства и способы уничтожения врага в воздухе. Выдающийся русский летчик П. Н. Нестеров считал, что при отсутствии на самолете вооружения наиболее надежным способом борьбы с летательными аппаратами противника является умение летчика вынудить вражеский самолет к посадке или готовность идти на таран. При этом он допускал возможность благополучного исхода для летчика и самолета, совершившего таран. Сам же Нестеров вскоре и осуществил свою идею на практике.