Ирина Горюнова - Современная русская литература: знаковые имена

Д. Б. Я бы с удовольствием написал хороший производственный роман, эта идея у меня давно зреет, только времени нет. Этот сюжет кроме меня сейчас никто не напишет, потому что это тяжело и потому что я знаю, как это надо сделать. Роман придумать очень просто, придумать легко, трудно его писать, потому что это большой труд. Холст нужно сначала загрунтовать, потом написать картину в два или три этапа, сначала просто набросать красками приблизительно, и вот приблизительно такая картинка, потом уже начинаешь это все прописывать, менять местами, убирать какие-то линии, переписывать их. Писать роман — то же самое, это чисто технический процесс.

Хороший роман пишется год, это как минимум. Иногда два-три, но это уже на эпопею. А роман — год, а потом еще его два месяца доводишь вместе с редактором. Дольше писать роман нецелесообразно. Можно переносить его в себе или рехнуться.

И. Г. Ваше стихотворение «Автопортрет на фоне» очень интересно и самокритично. А в нынешний период жизни вопрос о смысле жизни вас тоже не волнует? Вы его уже поняли для себя?

Д. Б. Для того чтобы задаваться вопросом о смысле жизни, надо находиться где-то вне жизни. Сверху. В человеческой компетенции этот вопрос неразрешим. Есть два ответа на этот вопрос: религиозный и атеистический. Религиозный — это исполнение божественного замысла, а атеистический — делай все, что можешь, максимально реализуйся. Я так полагаю, что моя максимальная реализация не так уж противоречит божественному замыслу, так что все примерно так я для себя решил. Вообще вопрос о смысле жизни при известном качестве жизни не возникает. Он не возникает, либо когда человеку очень плохо и тогда ему не до смысла, либо когда ему очень хорошо. Так вот надо либо ввести себя в состояние, когда тебе очень плохо, сознательно ввести, либо постараться сделать очень хорошо.

Моя реализация сейчас затруднена, так как у меня на нее есть всего два дня в неделю и то не факт. На мне сейчас висят три текста. Это хорошо или нет? Нет, это плохо, это неправильно. Поэтому я, может, и загоняю сейчас себя так работой потому, чтобы у меня не было времени задуматься: «А зачем?» или испугаться смерти по-настоящему или подумать: «Ах, какой ужас этот бег времени». Когда мне думать об этом? Так что ничего хорошего, уверяю вас, в этом нет. Я пытаюсь поставить себя в ситуацию, когда у меня нет сил думать о собственном смысле жизни.

Что такое искусство? Зачем оно нужно человеку в его жизни? Зачем художник создает произведение, а читатель, зритель, слушатель внимает ему? Многие поколения задавались этим вопросом, но он до сих пор остается открытым. Действительно, почему? Зачем нам нужно искусство и что оно отражает: внутренний мир художника или реальную жизнь? Давайте попробуем решить этот вопрос с позиции сегодняшнего дня, с позиции современного представления человека о мире, искусстве, психологии…

Искусство стремится отразить жизнь, познать ее, превзойти ее, уловить тонкие, невидимые глазу связи с реальностью и ирреальным, вычленить какие-то космические, психологические и иные закономерности и случайности жизни, какие-то тонкие грани бытия.

Воздействие произведения искусства на человека отличается от воздействия на человека каких-либо событий жизни своим эффектом. Произведение искусства дает эстетическое наслаждение, рождает катарсис, несет в себе знание и познание, тогда как жизнь влечет за собой деяние или неделание, устранение от принятия решения. Произведение, созданное одним художником, заставляет зрителя, слушателя, читателя воспринимать картину с его угла зрения. Психологические эмоции и переживания, испытываемые читателем от книги, гораздо интенсивнее, чем эмоции в повседневной жизни. Художник направляет читателя, словно говоря, на что следует обратить внимание, где надо заплакать или расчувствоваться. И читатель подчиняется, срабатывает психический механизм, который обозначают как феномен допущения, заставляющий смотреть на вымышленное как на реальное. Но если сильный стресс и сильное переживание в жизни побуждают человека изменить ситуацию, исправить ее, то сильное переживание в искусстве, катарсис, уже является самодостаточным, представляет ценность само по себе.

В самом деле, повседневная жизнь любого человека подтверждает, что эмоцию вызывает как реальное событие, так и воображаемое. Оказывается, что иллюзии жизни равны ей самой, между воображаемым и реальным — проницаемая граница. Воображаемое всегда может оказаться реальным, а реальное — воображаемым. То, что представляется реальностью, не всегда есть суть реальность, это может быть лишь видимость, обман, а воображаемое, желаемое, может оказаться действительностью.

Вместе с тем искусство гораздо более насыщенно, концентрировано событиями, эмоциями, переживаниями, действиями, чем реальная жизнь, которая может течь спокойно и умиротворенно долгие годы. Искусство может быть ярче и блистательнее, совершеннее, но реальность гораздо шире, вмещает в себя много непознанного, незнаемого. Иначе говоря, одну сторону, одно событие искусство может отразить гораздо ярче, осветить с разных граней, найти там что-то запредельное, вытащить на свет божий потаенные пружины и механизмы, увидеть это что-то глазами более внимательными и чуткими, но в целом жизнь гораздо богаче и многограннее, чем искусство, и соответственно непознаннее.