Александр Никонов - За фасадом империи. Краткий курс отечественной мифологии

Но в конце концов СССР сам невзначай проболтался о своем вранье. Виной тому послужила жадность. Когда в 1964 году приземлился «Восход» с тремя космонавтами на борту, позабывший о своей недавней лжи Советский Союз с восторгом заявил, что экипаж «впервые получил возможность приземлиться в своем корабле». Вот не зря говорят: не ври, тогда не придется держать в памяти кучу лжи, рискуя проколоться, позабыв, о чем врал в прошлый раз. Самое поразительное состоит в том, что признав в 1964 году первое приземление своих космонавтом в капсуле, а не на личных парашютах, СССР в 1969 году руками своих цензоров вымарал из биографической книги о Королеве прямое упоминание о катапультировании Гагарина. В книге об этом сказано лукавыми словами товарища Крошкина: «Юрий и корабль приземлились в 10 часов 55 минут у деревни Смеловка, недалеко от Саратова».

Как видите, рассказывая о большевистской лжи, я забежал немного вперед, аж в 1969 год. Это я поторопился! Вернемся в год 1961-й и посмотрим, что там творится…

Летом Хрущев вызвал к себе на ялтинскую дачу Королева. Из Крыма главный конструктор вернулся весьма озадаченный: ему приказали в кратчайшие сроки запустить в космос второго человека, но не просто с однократным облетом планеты — это уже не интересно, — а с каким-то новым финтом. Что понятно: дабы не быть монотонным, артист каждый раз должен показывать на арене более сложный трюк. Публику нужно постоянно поражать, иначе она утомится.

Королев не мог понять, к чему такая спешка, не лучше ли подготовить комплексную научную программу — вместо того, чтобы заниматься профанацией? Но задачу свою выполнил — в августе того же года был запущен Титов. Он, закованный в железное ядро, провел внутри него уже не полтора часа, а целые сутки. И тоже рисковал! Никто из разработчиков не мог поручиться, что, пробыв в условиях космического холода столько времени, детали тормозной установки сработают как надо.

Этот полет также не обошелся без обмана. Титов опробовал в космосе систему экстренного торможения корабля, но никаких маневров на орбите не совершал. Однако дело было обставлено так, что на Западе решили, будто корабль Титова маневрировал на орбите. Это был шок. Не просто баллистическая болванка, а маневрирующий корабль!.. Западные журналисты в полной мере осознали глубину той пропасти, которая отделяла передовой Советский Союз от остального сильно недоразвитого мира.

Вся планета рукоплескала подвигам первой в мире державе, где трудящиеся, взявшие власть в свои трясущиеся руки, покоряют космос и живут свободно и счастливо, а в это время СССР под шумок буквально за одну ночь соорудил Берлинскую стену. Теперь у историков нет никаких сомнений, для чего Хрущеву понадобился полет Титова, организованный в такой спешке. Для того, чтобы ослабить сильнейший негативный эффект от возведения стены.

Но не возводить стену он не мог.

Дело в том, что в цельнотянутом железном занавесе, который окружал социалистический мир, была одна дыра. Через которую постоянно и очень быстро, буквально со свистом, утекал человеческий и репутационный потенциал красного проекта. Только за один июль 1961 года в Западный Берлин бежали более 30 тысяч (!) восточных немцев. За год — более 200 тысяч.

А русские цари всегда очень болезненно относились к бегству холопов в Европу. К тому же эта утечка как ничто другое свидетельствовала: а дела-то в соцлагере плохи, раз оттуда бегут сотнями тысяч!

Теперь дыра была заделана. Свист прекратился, но сменился улюлюканьем западной прессы. Ничего, рассудил Хрущев, мы вам роток-то заткнем. Новыми космическими успехами!

И потому в августе 1962 года стартовали сразу два корабля — «Восток-3» с Николаевым и «Восток-4» с Поповичем. «Востоки» летели буквально рядом, на расстоянии пяти километров. На Западе решили, что русские испытывают корабли, которые могут свободно летать в космосе, сближаясь, стыкуясь и удаляясь. США обещали разработать такие корабли только через несколько лет. Значит, СССР еще больше вырвался вперед!..

СССР эти мысли не опровергал. Хотя все обстояло совсем не так. На «Востоках» не было ни двигателей для такого рода маневров, ни стыковочных узлов. Их совместный полет был обусловлен согласованностью запусков и математикой.

Радующийся, что наколка сработала, Хрущев через свой главный коммунистический рупор — газету «Правда» — обратился к мировой общественности с утверждением, что «социализм и есть та надежная стартовая площадка, с которой Советский Союз успешно направляет в космос свои мощные и совершенные космические корабли». Эти слова о преимуществах социализма были опубликованы в августе 1962 года. Через два с половиной месяца после расстрела голодных рабочих в Новочеркасске…

Некоторые эксперты, правда, высказывают версию, что групповой полет двух «Востоков» был нужен Советам, чтобы затушевать негатив Карибского кризиса. Напомню, в чем его суть: Советский Союз тогда доставил на Кубу свои ядерные ракеты. Я не заглядывал в голову Хрущева и не могу сказать, хотел он загладить впечатление от кризиса этим полетом или нет. Но я точно знаю другое: сам по себе Карибский кризис лучше всего прочего высветил ракетное отставание СССР. Ведь почему Хрущеву понадобилось размещать ядерные ракеты на Кубе? А только потому, что, несмотря на успехи Королева, Советскому Союзу так и нечем было доставлять свои заряды в Америку: Королев производил штучный товар. Вот и пришлось искать плацдарм поближе и размещать на нем «усовершенствованные ФАУ» — ракеты средней дальности, которые могли дотянуться до США.

Правда, длился Карибский кризис недолго: американцы быстро заставили СССР убрать ракеты с Кубы. Это было позором. И Хрущеву снова понадобилось что-то славное и громкое, что могло бы загладить стыд и примирить западную интеллигенцию с рычащим красным монстром. Он снова обратился к проверенной палочке-выручалочке — к Королеву.

На сей раз изюминка трюка состояла в том, чтобы выстрелить за пределы атмосферы… женщиной. Первая собака была. Первый человек был. Теперь очередь первой человечихи. В отряд космонавтов по-быстрому набрали пять женщин, одну из которых посадили в ядро, закрутили болтами и пальнули на орбиту.

Женщина — это прогрессивно, потому что она имеет равные права и может погибнуть с той же вероятностью, что и мужик…

Однако из-за спешки «полет женщины не был подготовлен с медико-биологической точки зрения», — меланхолично отмечает Салахутдинов. Первая женщина действительно проявила себя на орбите не лучшим образом:

«В. В. Терешкова была поставлена на грань психологической устойчивости, плохо себя чувствовала в полете… При спуске с орбиты она не доложила о включении солнечной ориентации, о работе тормозных двигателей, о разделении отсеков — она молчала. На Земле все волновались в неизвестности. При приземлении она получила первый среди космонавтов синяк. В полете ее тошнило, но, как она утверждала, не из-за вестибулярного аппарата, а от некачественной пищи. Врачи этому не верили, а тут еще она после посадки раздала все тюбики встречавшим ее людям. Это было нарушением инструкции, и теперь было невозможно провести анализ пищи и выяснить истинную причину рвоты. После посадки она вытерла ее следы в кабине, стараясь, видимо, скрыть сам ее факт. Врач Яздовский написал в своем отчете о ее сильных эмоциональных переживаниях на орбите, усталости и пониженной работоспособности, об отсутствии аппетита».