Георгий Кублицкий - В стране странностей

Что притягивает к норвежцам гостей со всего света?

Прежде всего природа этой страны: знаменитые фиорды, головокружительные пропасти, над которыми вьются горные дороги, полуночное летнее солнце норвежского Севера. И конечно, желание поближе узнать маленький народ, давший миру столько славных имен, среди которых — знаменитые полярные путешественники, писатели, композиторы, ученые.

Итак, в Норвегию, в край синих фиордов, путешествие по которому мы закончим на самой северной окраине Европы — у мыса Нордкап.

Что сказать вам о моем друге Марке?

Он журналист и чаще всего пишет статьи о международной жизни.

Моего друга невозможно представить бегущим, суетящимся, размахивающим руками. Он даже несколько медлителен. У него беспричинно грустные глаза. Когда все вокруг заразительно хохочут, Марк позволяет себе лишь слегка улыбнуться.

— Детский сад, — скорбно произносит он, если кто-нибудь начинает излишне горячиться, нервничать, повышать голос.

Он умеет обстоятельно, подробно расспросить собеседника, пять раз вернуться к тому, что кажется не совсем ясным. Уж он-то никогда не перепутает в своих статьях имени человека, или названия улицы, или какой-нибудь даты.

Я называю его просто Марком потому, что мы дружим много лет. Другие зовут его Марком Ефимовичем, поскольку седые волосы свидетельствуют о почтенном возрасте моего друга.

Когда мы с Марком впервые попали в Норвегию несколько лет назад, я не мог нарадоваться, что у меня такой спутник. Он как-тс удивительно подходил к этой стране, казался своим в толпе неторопливых, основательных норвежцев. Чаще всего я слышал от Марка:

— Подожди, это надо хорошенько выяснить. В спешке легко напутать.

И Марк сг бесконечным терпением выспрашивал историю какого-нибудь памятника, исписывая несколько страниц блокнота своим превосходным почерком, за который его обожают все редакционные машинистки.

Как же мне не хватало моего Марка, когда я снова приезжал в Норвегию сначала с группой туристов, а потом в составе небольшой делегации, приглашенной нашими норвежскими друзьями, обществом «Норвегия- Советский Союз»!

Мой рассказ о Норвегии и норвежцах — это прежде всего описание нашей поездки с Марком. Конечно, я убрал все, что устарело, и добавил то, что увидел во время новых встреч со страной. Потом показал написанное Марку. Он прочитал и сказал, что хотел бы еще раз побывать в Норвегии:

— Чудесная страна! Кроме того, ты теперь многое дополнил. Надо бы посмотреть все это своими глазами. Только ты не обивайся!

Я и не думал обижаться на своего дотошного друга.

Марк так и не сумел выкроить время для повторной поездки, и мои новые впечатления остались целиком на моей ответственности…

А теперь — о том, как мы с Марком впервые оказались в Осло и что там увидели.

Несколько дней мы без устали ходим и ездим по улицам столицы, название которой сами норвежцы произносят не так, как мы: Ушлу, а не Осло. Нас постоянно поливают дожди и совсем редко балует солнышко. На третий или четвертый день Марк время от времени подталкивает меня локтем- Смотри, опять тот высокий в шляпе… Вчерашняя старушка с пуделем. Обрати внимание, как бодро шагает.

У Марка отличная зрительная память. Осло не особенно большой город. В нем, считая с пригородами, живет полмиллиона человек. Мой друг начинает узнавать прохожих, которые, видимо, выходят на прогулку в одни и те же часы.

На улицах Осло не заметно столичной сутолоки.

После Москвы, даже после Стокгольма или Амстердама улицы Осло кажутся тихими и несколько пустынными.

На перекрестках посредине мостовой горят желтые фонари-мигалки. Они то вспыхивают, то гаснут, напоминая об огнях маяков и о море, которое плещется у ворот норвежской столицы. О том же напоминает влажный морской воздух.

Если дождь по какой-то причине не накрапывает с утра, то наверстывает свое к вечеру. Жители Осло привыкли к этому и не очень огорчаются. Как только разверзаются хляби небесные, прохожие облачаются в прозрачную накидку и натягивают такой же чехол на шляпу.

После этого горожанин неуязвим и не спешит под крышу. Люди чинно прогуливаются, останавливаясь у магазинных витрин. Не обращая внимания на хлещущие из водосточных труб потоки, они вдумчиво рассматривают выставленные за стеклом товары и готовы обсуждать со знакомыми любые злободневные вопросы прямо на тротуаре, как будто никакого дождя нет и в помине.

Осло — один из старейших городов Европы. Король Харальд Суровый заложил его в 1048 году. Но столица небогатой северной страны никогда не блистала роскошными дворцами или соборами. Лишь крепость Акерсхюс, которая выдержала за семь с лишним веков существования немало осад, напоминает о древности города.

Пожалуй, из северных европейских столиц Осло больше всего сберег себя от лихорадочной спешки, от засилия американизированной рекламы, от торопливых перестроек и перепланировки.

Что за прелесть столичные бульвары! Как пахнут их столетние липы! И какая изумрудная трава на холме, где стоит похожий на дворянские дома старой Москвы королевский дворец, возле которого ходит стража в черных фетровых шляпах с султаном, смахивающим на конский хвост, и в куртках с пышными эполетами.

А от дворца через весь центр города идет к вокзалу главная улица, Карл-Юхангате. С холма видны ее основательные старинные здания: театр, университет, парламент, собор.

Марк не бывал в Швеции и, наслышавшись от меня о чудесах Скан-сена, потребовал, чтобы мы в один из первых дней отправились смотреть норвежский народный музей под открытым небом. Он занимает парк, где в кронах деревьев перекликались певчие дрозды. Сложенные из темных бревен, среди зелени поднимались деревянные церкви и избы. На кровлях береста была придавлена толстым слоем дерна с цветущими белоголовыми ромашками.

Нашлась тут и баня, которую, как в старой Руси, топили по-черному, без трубы-дым выходил через дверь и дыру в крыше. В баньке лежала груда камней. Их раскаляли докрасна на огне, потом плескали ковшом воду, чтобы хорошенько попариться.

— А веники? Употреблялись у вас веники? — допытывался Марк.

Экскурсовод подтвердил.

— А какие?

Экскурсовод виновато развел руками. Тогда Марк нарисовал в блокноте березовый веник и человечка, который хлестал себя им по спине.