Виктор Салошенко - Первые. Наброски к портретам (о первых секретарях Краснодарского крайкома ВКП(б), КПСС на Кубани)

Примечательно, что Хрущев впервые посетил Краснодар почти сорок лет назад, в октябре 1920 года, в качестве участника совещания начальников политотделов и военных комиссаров 9–й армии, проходившего в Центральном клубе екатеринодарского гарнизона (ныне Дом офицеров — автор). От того времени осталась фотография, опубликованная в книге «Д. А.Фурманов. Жизнь и творчество». Этот же приезд Н. С. Хрущева в Краснодар и его выступление на многолюдном митинге на стадионе «Динамо» были сняты на кинохронику для Всесоюзного журнала «Новости дня».

Все это так, но к тому знаменательному событию 15 октября 1958 года следует сделать одно пояснение, проливающее свет на истинных «героев» — в данном случае первых секретарей крайкома партии, причастных к награждению Кубани орденом Ленина.

Как известно, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 октября 1957 года, то есть в год работы Д. С. Полянского, Краснодарский край был награжден орденом Ленина.

В. М. Суслов к тому времени был освобожден от обязанностей первого секретаря крайкома партии «за развал работы». Д. С.Матюшкин в ту пору работал вторым секретарем крайкома КПСС, а вновь назначенный на высокий партийный пост Д. С. Полянский в марте 1957 года в роли первого секретаря проработал всего восемь месяцев. Орденов Ленина в ту пору просто так не присуждали, и восемь месяцев работы Полянского никак не могли быть его наградным «золотоносным» периодом.

Хрущев принял решение о награждении края высшей наградой страны, мне кажется, по одной весьма существенной причине: он желал выделить и особо подчеркнуть роль и значение пусть декларативных, но многообещающих заявлений Полянского: «догнать и перегнать штат Айову», «превратить Кубань в фабрику по производству мяса и молока» и т. п. Возможно, он, дав аванс на будущее, этой высокой наградой желал вселить в сознание тружеников Кубани еще большую уверенность в неизбежности и, что самое главное, достижимости его же собственных и, как впоследствии выяснилось, авантюрных идей.

Почему же тогда вручение ордена Ленина происходило спустя год, то есть не в октябре 1957)>-да, а ь октябре

1958 года, в пору работы теперь уже нового первого секретаря крайкома партии Д. М. Матюшкина?

Все дело в том, что в те годы существовало как бы два наградных «эшелона» (они действуют, пожалуй, и поныне: один, когда принималось решение о правительственной награде, и второй, когда её, эту награду, в самом деле вручали). По логике получалось, что из рук Хрущева на полном основании награду принимал «виновник» торжества Матюшкин, но в самом деле она предназначалась Полянскому, который в с 1лу своего непродолжительного времени работы на посту первого секретаря крайкома партии никак не мог реально на нее претендовать.

Следовательно, решающая роль в награждении Краснодарского края орденом Ленина в октябре 1958 года в самом деле принадлежала заслугам краевой партийной организации, возглавляемой В. М. Сусловым.

Какие же стратегические идеи развивал Н. С. Хрущев в своей речи при вручении высокой награды Кубани?

В присущей ему «оптимистической» манере Хрущев с первых слов заявил тогда, что «наше сельское хозяйство уверенно пошло в гору» и что «проект семилетнего плана развития народного хозяйства предусматривает новый мощный подъем экономики и на этой основе повышение жизненного уровня народа». В качестве положительного примера (читай — «новаторского» опыта Полянского — автор) Хрущев назвал весну 1957 года, когда Кубань «поставила» задачу произвести в 1958–1959 годах на 100 гектаров пашни свинины 60–70 и даже 80 центнеров, а в совхозах — 90 центнеров, молока на 100 гектаров сельскохозяйственных угодий 350–400 центнеров при среднем удое от коровы 3500–3800 килограммов.

Это были те самые знаменитые, но заведомо невыполнимые обязательства «тружеников» Кубани. Видимо, Хрущев в полной мере осознавал нереальность принятых «обязательств» и поэтому на активе совершил словесный маневр, подчеркнув, что «за последнее время вы (т. е. кубанцы — автор) несколько успокоились». При этом Хрущев сослался на пример успешной работы колхоза имени Жданова Усть — Лабинского района, где в тот же день побывал. Названный колхоз, в самом деле, заслуживал похвалы, он получил тогда по 34,8 центнера пшеницы с гектара на площади 2800 гектаров. Кукурузы выращено было 34,7 центнера с гектара. Сахарной свеклы с 640 гектаров получено по 337 центнеров с гектара. Удой молока от коровы возрос с 1629 килограммов в 1953 году до трех с лишним тысяч килограммов.

Кроме того, уже произведено мяса на 100 гектаров земли 40 центнеров, будет до конца года 60 центнеров, в том числе свинины на 100 гектаров пашни 35–38 центнеров.

«Что можно сказать об этих цифрах? — спрашивал Н. С. Хрущев. — Это и хорошо и в то же время маловато, в сравнении сдругими колхозами хорошо, а в сравнении с возможностями, которые имеются, — маловато. Кому же, как не колхозам Кубани, производить по 100 центнеров мяса на 100 гектаров земли?»

Сказав о том, что «надо думать, как наиболее разумно вести» хозяйство с тем, чтобы производить больше продукции, чтобы она была более дешевая, Хрущев сформулировал следующую задачу. «Видимо, скоро настанет время, когда государство будет покупать хлеб в тех колхозах, которые будут продавать его по более дешевой цене. Таким образом, те колхозы, которые будут выращивать дорогой хлеб, окажутся перед серьезными трудностями в сбыте зерна. Государство дорогой хлеб не купит, вряд ли найдется на него спрос и на рынке, — подчеркнул Хрущев. — Отсюда задача снижения себестоимости продукции встает как одна из наиболее важных».

Разумеется, не обошел своим внимание Хрущев и проблемы животноводства, прямо указав: «Секретари райкомов партии, председатели райисполкомов и председатели колхозов, директора совхозов, колхозный и совхозный актив, бригадиры должны хорошенько подумать и добиться использования всех возможностей с тем, чтобы повысить производительность труда и снизить себестоимость продукции».

Одна эта общая фраза, по существу, повторяла избитые партийные формулировки, в которых «ключевыми» словами были «повысить» и «снизить».

Матюшкин, ощущая на себе пристальные взгляды сотен людей, мучительно размышлял, сидя в президиуме краевого актива, о способах практической реализации задач, выдвигаемых Хрущевым, отдавая должное главе партии и государства за несвойственную его темпераменту тактичность в критике явно обозначившихся на Кубани в ту пору недостатков.

«Жалеет, — склонив голову, сбивался с мыслей Матюшкин, — а может в самом деле верит и хочет поддержать? Только где же взять те «неисчерпаемые резервы», о которых так убедительно говорит Хрущев?»

С тревожных для Матюшкина размышлений начинался 1959 год. 9 января 1959 года проходила X краевая партийная конференция, на которой Дмитрий Михайлович первый раз выступил с докладом в качестве первого секретаря крайкома КПСС. Делегаты партийной конференции обсуждали два вопроса: тезисы доклада Н. С. Хрущева на XXI съезде КПСС о контрольных цифрах развития народного хозяйства СССР на 1959–1956 гг. и о выборах делегатов на XXI съезд КПСС.