Виктор Ротов - Ближе к истине

ШИПУЛИН Анатолий Андреевич. Поэт. Родился в 1939 году, в ауле Хатукай Красногвардейского района Республики Адыгея. Крещеный православной церкви. Сын казака. Образование среднее и незаконченное высшее. Литературный институт им. А. М. Горького в Москве.

Участник совещания молодых поэтов России в Вешняках в 1965 году и V Всесоюзного совещания молодых писателей и поэтов в 1969 году в Москве.

Печатался во многих местных, региональных и столичных изданиях. В том числе в «Литературной газете», в «Роман — газете», в поэтической антологии «День России». В нескольких коллективных сборниках. Издал собственный сборник стихов «Доверие».

Активно сотрудничает в периодической печати края.

Член редколлегии журнала «Адыгея».

Член Союза писателей России.

Живет в поселке Лесном Республики Адыгея.

«Поэзия — это состояние моей души, — говорит о себе Шипулин. — Пишу не по заказу и не в установленные часы. Часто строчки рождаются среди ночи. Или когда брожу с котомкой по родному краю. Люблю наблюдать природу, животных. Смотрю, сравниваю, радуюсь. Дорога — лучший мой спутник. Именно в дороге, на природе написаны лучшие мои стихи».

Районная газета «Дружба» часто печатает Анатолия Шипулина. «Может, даже слишком часто, — пишет о поэте Е. Зайцев. — Но так уж сложилось. Именно такую (шииулинскую) поэзию ждет наш читатель. А нам приятно это. Приятно сознавать, что люди тянутся к культуре, что у них хороший вкус. Ибо стихи Шипулина действительно хороши. Не в каждом районе живет свой Шипулин…»

Деревенского поэта Кубани давно заметили выдающиеся мастера советской поэзии Василий Федоров, Владимир Цыбин… Они писали о молодом поэте: «Стихи у него зрелые, пишет образно, красочно…»

И в самом деле стихи Анатолия Шипулина наполнены звенящей красотой природы, глубокими человеческими чувствами. Его лирический герой влюблен в Дождикову Машу. Для нее в тенечке вербы одинокой, позабыв коров, пишет он стихи…

Прошли годы, но поэзия Шипулина, как и прежде, искрится незатухающими живыми красками:

Мы с ним одновременно поступили в Литературный институт. Я на отделение прозы, он — поэзии. В тот же год поступили Алексей Неберекутин и Анатолий Прядкин. Не поехали с нами Валерий Горский, Владислав Ермолаев, Владимир Стрекач, Виталий Черный… Все мы тогда составляли так называемый писательский актив. Нас вели на смену себе наши мэтры.

По разным причинам выпали из обоймы молодые, подающие надежды. Куда‑то запропастился Прядкин, исчез из поля зрения Ермолаев, уехал в Саратов Стрекач, Неберекутин подался на север, Горский умер. Остались на дистанции мы с Анатолием Шипулиным.

Когда встречаемся, — несть числа воспоминаниям. Вспоминаем шумные коридоры Литинститута, студенческие шалости в общежитии. Громкие встречи с литературными знаменитостями — Чингизом Айтматовым, Владимиром Солоухиным, Егором Исаевым, Твардовским…

После выступления Солоухина, знаменитого тогда автора повести «Капля росы», только что вышедшей в «Роман — газете», «торчащего» по нашему разумению на баснословных гонорарах, кто‑то выдал экспромтом: «Знать, не пухнет с голодухи Володимир Солоухин…»

Нам на студенческих харчах, как той куме, — только хлеб был на уме. Мечта хорошо издаться да обгонорариться.

Уже тогда, в студенческие годы, я заметил одну замечательную особенность Анатолия Шипулина: он не баловался, как другие вином, трудился, как пчелка, и любил «показывать» свои стихи. И чтоб была критика, и чтоб «набросали» ему замечаний и вопросов. И чтоб выужива

ли в его стихах неудачные образы и слова. Он жадно набрасывался на указанные места и переделывал, и варьировал, искал, искал. Кстати, и сейчас он такой. Когда случается ему переночевать у меня, мы до поздней ночи «шерстим» его стихи. Он не знает устали в работе над стихами. Радуется бурно, когда находится лучшее слово, более емкий и точный образ Он упивается находками. Не курит, не пьет. Он трудоголик. Если можно так сказать. У него сверкают глаза, ходуном ходят мускулы лица, когда он нащупывает хороший хорд в работе над строчкой. Цепкий, как репей:

— Ну‑ка! Ну‑ка! Скажи мне как лучше: «На рогах несет РОСУ рассвета». (?) Или… ЗАРЮ рассвета?

Он истово ищет. И заражает своей истовостью.

Поэтому в его стихах предельная сочность образа, предельная его точность. Предельная свежесть слова, предельная его выразительность.

И еще одна замечательная у него особенность — он неистребимый оптимист.

Живет в маленьком предгорном поселке, в «отчем доме», как он любит подчеркивать. По сути в одиночестве. Обрабатывает огород и тем довольствуется. Ни зарплаты, ни пенсии. И никогда не жалуется на судьбу. Никогда не унывает. Да еще подтрунивает над собой: «Я там, в своих камышах, написал стихи. Вот послушай…»

Он жалеет, что бросил Литинститут, не доучился. И все собирается на Высшие курсы туда. Подучиться немного, потереться о столичную литпублику.

— Вот выращу хороший урожай фасоли, чтоб жрать было чего. И махну в Москву на курсы…

Уж сколько лет он толкует про эту фасоль! Ему‑то и

нужно всего ведер пять ее, чтоб хватило на время учебы. Но урожай на эту овощ никак не хочет быть.

Зато на стихи урожай: «Отсиял за горою сочно — красный закат. Его пили коровы в мелкой речке у хат. На отточенных тяпках его полем несли. Его капли на грядках алым маком цвели…»

Это же надо так увидеть, чтоб так сказать!

ШУКШИН Василий Макарович родился в 1929 году в селе Сростки Бийского района Алтайского края.

В 1943 окончил семь классов, поступил в Бийсий автотехникум, но ушел со второго курса. В 1945 вернулся в село, работал в колхозе. В 1946 ушел из деревни искать свою судьбу.

Работал в Калуге на строительстве турбинного завода, во Владимире на тракторном, на стройках Подмосковья. Простым разнорабочим, слесарем-монтажником, учеником маляра, грузчиком…

В 1948 году Владимирский горвоенкомат направил его в авиационное училище в Тамбовскую область. И в этом же году он был призван в армию на флот. Служил на Черном море в Севастополе радистом особого назначения в звании ст. матроса.