Виктор Ротов - Ближе к истине

А ведь мощь армии создавалась потом и кровью советского народа.

Правители наши открыли настежь двери к наисовершеннейшим технологиям военной, авиационной и космической промышленности, накинув и на них удавку коммерциализации. Сданы последние рубежи нашей экономики. Теперь она уподобилась дырявому ситу, сквозь которое уплывает в мешки доморощенных и зарубежных спекулянтов народное достояние. Г. Попов умудрился продавать даже землю в центре Москвы за символические доллары.

Наше «великодушие» дошло до того, что мы обязались совместно с Грузией выплатить 40 миллиардов ущерба, нанесенного войной Грузии с Южной Осетией. Воюйте, ребята, убивайте мирное население, разоряйте города, мы оплатим ваши кровавые игры. Этой преступной бесхозяйственности, «демократизму» находится еще благовидное оправдание — идет, дескать, становление суверенитетов независимых государств. Война цинично называется становлением!

Недавно с телеэкрана этак торжествующе провозгласили очередное «великодушие» наших правителей: в Армению послали 20 тыс. тонн горючего. В России поля стоят неубранные, нечем заправлять комбайны, а воюющим шлют составы с продовольствием и горючим. Да что там продовольствие, горючее? Ребят уже наших тысячами посылают на бойню. А чего? У нас и этого добра навалом. Страну превратили в амбар без замка, нас тащут на эшафот, а мы почему‑то не упираемся и молчим.

Я начну с того, что творится в семьях в связи с ваучеризацией всей страны. И лучше всего, мне кажется, начать со своей семьи. А еще лучше — с самого себя. Расскажу, что лично я думаю про это.

Откровенно говоря, я как‑то спокойно (подозрительно спокойно!) думаю, что из этого роя… Ну, дальше вы сами знаете. И еще я думаю, пусть себе полежит этот ваучер, а я пока посоображаю, «что это такое и с чем его едят».

В то же время думаешь — а кто его знает!.. Вот мой сват, например, Николай Федотович, тот ложится спать с думой о ваучере и просыпается с думой о нем же. Поразмыслив натощак и ничего толком не придумав, он отправляется к младшему сыну Юрию, с которым они живут одним двором, а после обычного приветствия спрашивает каждый день одно и то же: «Ну что вы решили с ваучером?»

Не получив вразумительного ответа, звонит по телефону старшему сыну Анатолию, моему зятю, который живет от него в полуквартале: «Ну и что вы решили с ваучером?» Тут тоже ничего определенного. А что может быть определенное, если Анатолий работает в кооперативе, который строит жилой дом, который законсервирован, а сам кооператив находится в «подвешенном состоянии».

Невестка Николая Федотовича, то бишь моя дочь Таня, работает в научно — исследовательском институте, который… тоже в «подвешенном состоянии». Внучка Юля пока учится в институте. Внучок Женя ходит еще в детсад и, естественно, как говорится, не «рубит», что такое ваучер. Поэтому простодушно спрашивает у мамы: «А что такое ваучирий?»

— Действительно вауЧИРИЙ, — говорит мама, — Да еще на неудобном месте.

Безрезультатно посоображав на тему «что это такое и с чем его едят», пошел и я искать ответ на эту волнуюхцую тему. На прежней работе ничего не знают конкретно. Сами

перед ликвидацией. Пошел на ту работу, на которой работал до этой работы. А там уже акционерное общество, и акции продают только тем, которые проработали здесь не менее десяти лет.

«Так я ничего не придумаю, — решил я, — надо изучить коллективное мнение. Ибо давно известно, что одна голова хорошо, а две…»

Пошел в Первомайский парк, где книжный базар, толкучка нумизматов и шахматно — доминошный клуб пенсионеров на открытом воздухе. Народ там собирается бывалый, прошли все стадии преобразования и реформирования нашей страны, они‑то наверняка знают, как выбраться из этой ваучероситуации.

Действительно, здесь я нашел солидную публику: отставные полковники, бывшие партаппаратчики, художники, журналисты и даже бывший биотерапевт. Говорят, размагнитился и теперь утюг не держит на животе. Собираются они здесь, как на работу ходят. Играют в шахматы просто так и на интерес, стучат в домино. Курят нещадно, пьют лосьон «Огуречный», лихо матерятся и называют себя скверными ребятами. Парк потому что называется сквером.

Я, как положено, «поболел» и незаметно завелся. Сел за доску и сыграл партию с бывшим матросом с авианосца «Адмирал Кузнецов». Это оказался настоящий моряк. Задумавшись над очередным ходом, он вдруг ни с того ни с сего затягивал на мотив «Раскинулось море…» «А вашему ферьзю выходит гарде — е-е…»

Я так увлекся, что чуть было не забыл, зачем сюда пришел. Но вовремя спохватился и тоже запел на мотив «Сулико»: «Ваучер скорей получай…»

Болельщики, сопящие над нами густо, как бы очнулись:

— Во дает!..

— Ваучерит…

И началась полемика. Она сводилась к тому, кто крепче выразится по поводу ваучера: «С ним только в одно место сходить», «Очередной обман народа», «Грабеж среди бела дня», «Нэ було баби хлопит, так купыла порося»… А матрос с авианосца «Адмирал Кузнецов» пропел на мотив «Раскинулось море…»: «А ваучер, братцы, — сплошная фигня…»

— Да бросьте вы, ребята! Правительство хочет как лучше для народа!. — Это была явная провокация. Я не видел, кто это сказал, но, кажется, губошлепый такой мужик, которого только что высадил бывший моряк под язвительный шумок и ехидное хихиканье. Теперь ему хотелось чем‑нибудь отомстить скверному обществу. Ну хотя бы завести, чтоб все хорошенько переругались. Так оно и вышло: полемика скоренько перешла в перепалку:

— Лучше для народа? — вскипел тот, что потягивал из пузырька лосьон «Огуречный». — Интересом народа тут и не пахнет… — И он шумно отрыгнул свежепринятым лосьоном.

— Интересом народа не пахнет совсем… — пропел мой матрос, делая очередной ход.

— А чо? — вдруг поддержал правительственного сторонника высокий горбоносый мужчина, крутящий на пальце брелок со множеством ключей. — Петрович вон десять пузырьков лосьона за ваучер грабанул…

— А это, как видите, шах королю… — пропел матрос и объявил мне шах. И вдруг окрысился на любителя огуречного лосьона:

— Тебе что, плохо живется? Вон пьешь гайдаровку — сразу тебе выпивон и закусон…

Я вдруг потерял интерес к этим хорошим «скверным» ребятам — мнение о ваучеризации явно отрицательное, если не издевательское. А мне все‑таки хотелось «зарядиться» здоровым общественным мнением о ваучере. Решил сходить в какой‑нибудь собес. И даже на толкучку. Пришел. Сначала в собес. Там очередь в комнаты № 2 и № 8. Занял очередь в комнату № 2 и стал ждать. Публика помолчала, привыкая к «новичку», потом разговор возобновился.