Виктор Ротов - Ближе к истине

Дата составления документа 26 мая 1997 года.

Национальная служба новостей.

Как видим, почти каждый шаг нелояльного «демократам» губернатора Н. Кондратенко отслеживался (и отслеживается) специальной службой. Невинно названной «Национальной службой новостей». Эта слежка, конечно же с ведома президента, производится демократическим режимом не от хорошей жизни: абсолютное большинство руководителей администраций регионов, особенно в последние годы, поняли и осуждают антинародный губительный курс так называемых реформ в России, и президентская команда всяческими ухищрениями (институт представителя президента, служба новостей и пр.) старается из всех сил удержать глав регионов на коротком поводке. А это можно сделать только посредством подсматривания, подслушивания и сбора информации о каждом. Ничего особенного в вышеизложенной информации нет. Информация куцая, с явным стремлением «откопать» хоть что-нибудь. И явной нерадивостью автора документа. Вплоть до искажения фактов. Например, о И. Петренко. Подсуетись она, позаглядывай в п иодику почаще и поглубже, куда интереснее, а главное поперчистее, получился бы донос. Но и на том спасибо. Какой‑никакой, а свод подробностей из деловой и политической жизни Н. И. Кондратенко. Особенно о том, что Мельников — друг губернатора; что был создан штаб по оперативному управлению народным хозяйством края по структуре и функциям, аналогичным ГКЧП; что Зюганова критиковал, цены на хлеб запретил повышать и даже приводится анекдот про то, как в магазине ему «завесили» лапшички в кепочку. Все эти натяжки — от желания выставить Н. Кондратенко,

если не вредным политиканом, то хоть смешным и беспомощным дедом Кондратом — не более как жалкая потуга выслужиться перед власть имущими. Но для истории и это пригодится. Как знать, может быть весь этот «негатив» да обернется в его пользу?..

Март 1998 года.

Я у генерального директора производственного мебельного объединения «Кавказ» Виктора Николаевича Квасова. Он вкратце обрисовал обстановку: живут и работают мебельщики неплохо. «Как ни парадоксально и ни странно для нашего‑то времени, — сказал он, — мы сегодня на подъеме: продукция пользуется спросом, материальнофинансовое положение терпимое, коллектив надежный. И, кажется, нашли возможность пережить трудные времена: наша альтернатива банкротству — сохранение кадров, наращивание мощностей и ставка на новую продукцию. Сейчас вот наладили выпуск набора мебели, который так и назвали — «Альтернатива».

Хотите поприсутствовать на совещании? Пожалуйста. Разбираем на планерках разные текущие вопросы, которые в конце концов сводятся к одному, Я говорю: мужики, хотите хорошо жить и хорошо зарабатывать, давайте не двести наборов выпускать, а двести двадцать. Согласны? Тогда пошли каждый делать свое дело.

Невольно отметил про себя: уже не «товарищи», но пока еще и не «господа», а «мужики». Кто же они, эти «мужики»? И как они делают свое дело в теперешних условиях так называемых экономических реформ? И вообще, что это за такой островок относительного благополучия в океане всеобщего экономического развала? Ответить на эти вопросы я и задался целью.

Похоже, прошли те времена, когда государство обеспечивало и гарантировало, когда мы делали вид, что работаем, а государство делало вид, что платит. Теперь, как говорится, хочешь жить — умей вертеться.

…Через проходную выхожу на заводской двор и слышу знакомые звуки работающих станков, «родные» запахи древесной пыли, смол, лаков, мягкий гул вытяжной вентиляции. И… что это? Бывший просторный двор до отказа застроен новыми корпусами. Давненько же я не был здесь!

В одном из этих новых корпусов и находится цех № 14, где идет освоение нового набора «Альтернатива». Но прежде чем идти туда, решаю пробежать по цехам, вспомнить времена, когда работал здесь. Везде вижу заметные перемены, кое — где появилось новое оборудование,

С третьего этажа второго корпуса спускаюсь на первый этаж, где стягивают «рубашки» из шпона и тонкой строганой фанеры. В светлом чистом помещении женщины внимательно осматривают каждый «лоскуток» фанеры, подгоняя один к одному по текстуре. Склеивают их они теперь не вручную полоской клейкой бумаги, а машиной: с одной стороны иод резиновый валик запускается две выкройки, соединенные кромками, а с другой стороны выходит уже «сшитая» зигзагообразной строчкой деталь.

Когда‑то здесь работал мастером, а потом начальником цеха Слава Мартынов. Теперь — Вячеслав Сергеевич, директор фабрики, что в составе объединения. Один из тех «мужиков», которые делают свое дело. Он, говорят, и осваивает «Альтернативу». К нему я и направляюсь.

Но получилось так, что первым знакомым мне человеком, которого я встретил в цехе, был Алексей Наумович Бибиков. Уже седой, в очках, на худощавом лице — глубокие морщины, но, как и прежде, подтянутый, опрятный, сосредоточенный. Теперь он начальник цеха № 3, где выпускают набор корпусной мебели «Базель». Кстати, экспортируемой.

Тот самый Бибиков, который когда‑то работал сменным мастером, который слыл хорошим специалистом, организатором, но который был и поперечным, ершистым человеком. Я в этом цехе работал экономистом, мы ладили и даже немного были близки по интересам: он, как и я, книголюб.

Бибиков известен своей самодисциплиной, порядочно

стью, деловитостью и неуемной жаждой дела. В смене у него всегда был порядок. Он не терпел всякой зашоренности — ни деловой, ни особенно партийно — профсоюзной. Не признавал слова «надо», когда «нет возможности». А времена тогда были крутые, частенько бывало — надо, хоть кровь из носа. А что нет возможности — это как бы и не принималось во внимание.

Мы с ним радушно поздоровались, и он потащил меня в свой кабинет. С первых же слов он напомнил мне прежнего Бибикова. «А зачем о нас писать? Кому это нужно? Покупателю не интересно, как мы тут крутимся. Ему дай мебель. Желательно хорошего качества. Так? В капиталистических странах ведь не афишируют свою деятельность…»

Узнаю, узнаю Алексея Наумовича. Такой же поперечный, по — нынешнему — радикальный. Но и здравого смысла у него не отнимешь. Жизнь показала, что был он во многом прав.

Теперь этому человеку доверили делать мебель на экспорт! Задаю ему вопрос в лоб:

— А сейчас лучше?

— Лучше, — после некоторого, правда, колебания отвечает он. — Они поняли, — он ткнул пальцем вверх, — что я оказался прав. И они теперь, — он указывает на дверь, где в цехе трудятся рабочие, — не бегают жаловаться на меня. Правда, приходится действовать методами, не подкрепленными пока законодательством, и нас, таких, как я, могут в любое время обвинить, что мы нарушаем якобы трудовое законодательство. На самом же деле я имею возможность организовать дело так, как надо.