Итоги Итоги - Итоги № 38 (2012)

Пока же читатель может развлечь себя знакомством с поучительной историей жизни Салмана Рушди. «Джозеф Антон» появится в продаже уже 18 сентября.

Про иго

/ Искусство и культура / Художественный дневник / Кино

В прокате «Орда» Андрея Прошкина

Говорят, что благодаря чутью Константина Эрнста рабочее название фильма «Святитель Алексий» превратилось в «Орду». Все-таки странно было бы в наши дни под таким сугубо православным титулом выпускать на экраны замечательную, умно и хитро придуманную вампуку. В сущности, мы имеем то, о чем давно мечтали, — исторический блокбастер (бюджет 12 миллионов долларов) не хуже «Гладиатора». Здесь не стыдно смотреть на сложный грим, клееные бороды, парики, кафтаны и декорации.

Орда обрушивается на зрителя с первых кадров, где идет пир в ханском дворце. Хан Тинибек (Андрей Панин) куражится над римскими послами-монахами, заставляет есть мясо из рук и показывает свою ловкость владения саблей. Но тут же в пылу веселья умирает, задушенный братом Джанибеком (Иннокентий Дакаяров), толстяком с живым взглядом. Теперь он новый хан Орды. Его харизматичная мать Тайдула (Роза Хайруллина) принимает эту данность — все равно Джанибек без нее никуда. Тайдула похожа на жестокую языческую богиню. Недаром она предпочитает жить вдали от подчиненного исламу «мегаполиса» Сарай Берке — в степи, в шатрах, как кочевые предки. Восточные танцы, пышность богатства, кровь, грязь, полное небрежение ценностью человеческой жизни, дикое рабство, убийства — и две удивительные личности в центре Орды, их вполне шекспировские, с кровосмесительными нотками отношения, выходящие за рамки просто родственных связей матери и сына.

Пожалуй, это самая удавшаяся часть картины. Понятно, что это фантазия авторов. Но некоторые историки в Татарстане увидели в этом повод для скандала. Им показалось обидным, что Джанибек изображен «не демократом, а дикарем». Они даже решили указать, что русские должны быть благодарны Джанибеку за ту степень свободы, которую он им предоставил. Ведь именно при нем начала укрепляться Москва. Что ж, они правы, за одним исключением: благодарность хорошему оккупанту — это странные чувства из нашего времени. В XIV веке до таких высот политкорректности еще было далеко, так что завоеватель был врагом, таким в истории и остался. А главное, даже двоечник из фильма почувствует, что при обаяшке-убийце Джанибеке (Дакаяров, актер драмтеатра Республики Саха, — подлинное открытие этого фильма) отношения Орды и Руси и впрямь были менее людоедскими. Ну так это и был пик расцвета, после чего Орда покатилась к своему концу.

Житийная легенда рассказывает, как московский митрополит Алексий (Максим Суханов) был призван Джанибеком в Сарай под угрозой войны, чтобы излечить, вернее, расколдовать его ослепшую мать Тайдулу, которой не помогли пляски с бубнами, фокусы и целительные верблюжьи какашки. У князя Ивана Красного (Виталий Хаев), отца Дмитрия Донского, не было иного выбора, кроме как послать святителя, возможно, на верную гибель. Но Алексий помолился, окропил ханшу святой водой — и она прозрела. На основе этого Арабов с Прошкиным создали историю образованного человека, сила веры которого велика, но он точно знает, что Бог не принимает заказы на чудеса. Он пытается готовиться к чуду — хороши комические сцены с сопровождающим Алексия служкой Федором (Александр Яценко), мечтающим о гонораре в виде лисьей шубы и пытающимся вычитать из Писания «рецептуру» чуда. Конечно, ничего не выходит. Тогда начинается хождение Алексия по мукам, когда из страдания вырастает исцеление.

Во всем этом можно сколько угодно высматривать исторические метафоры и пророчество возвышения русского государства. Можно, впрочем, углубиться в метафорику иного рода и поразмышлять о силе добровольной осознанной жертвы. Но вот тут нашлись критики со стороны православия. Фильм даже объявили «богомерзким и антирусским». Что ж, раз «Орда» вызывает споры, то это тоже говорит о ее художественной состоятельности.

Шедевры сбитого летчика

/ Искусство и культура / Художественный дневник / Выставка

Ретроспектива Йозефа Бойса «Призыв к альтернативе» в ММСИ

Самая значительная выставка этого года — ретроспектива гения немецкого современного искусства Йозефа Бойса открылась на Гоголевском бульваре в ММСИ. Невозможно точнее было рассчитать. В разгар гонений на политический акционизм в Москву привезли главного социального перформансиста второй половины ХХ века.

Сначала выставка, устроенная знатоком творчества Бойса Ойгеном Блуме, приводит в замешательство. Зрителя встречают не скульптуры и не картины мастера, а ворох документации, плакаты, фотографии, почеркушки на клочках бумаги, личные вещи, костюм, фрагменты каких-то акций. Создается впечатление, будто вы попали в архив, и оно только усиливается дотошными аннотациями и затесненной экспозицией. Произведений в нашем отечественном понимании тут нет. Удивительная вещь — самый цитируемый человек мирового искусства, без упоминания которого не обходится сегодня ни одна история нового авангарда, оказывается на поверку художником без произведений. Но не торопитесь кричать: «Король голый!» Выставка открывает нам важнейший секрет искусства. Как, на какой основе, из каких переживаний, ощущений и идей возникают пластические основы нового стиля, особенность форм, материалов, фактур и, конечно, смыслов. В фильмах и документах раскрывается лабораторная, почти естествоиспытательская и одновременно алхимическая работа Бойса по выращиванию пластического инструментария современного искусства. На его основе другие, в том числе и российские, художники, жадно набросившись на это наследство, создали минимализм, «новую дикость», постмодернизм и прочие течения конца века. Для этого периода Бойс стал богом искусства. Как бог, Бойс невидим, но следы его присутствия рассеяны везде, его творения видны повсюду.

В прошлом Бойс был нашим врагом — юным пулеметчиком он летал на бомбардировщике Ju 87. Самолет сбили, он упал где-то в Крыму. Бойс чудом выжил благодаря помощи местного населения. Они подобрали в заснеженной степи замерзающего пилота и выходили, обмазав бараньим жиром и укутав в войлочные одеяла. На этой истории основан один из ключевых для его творчества мифов. Бойс вернулся из небытия, владея новым художественным языком. Бараний жир и войлок стали первыми буквами этого языка — шокирующе непривычным материалом его концепций новой пластики. На выставке демонстрируются разные способы его применения: в скульптуре, в классическом жанре рисунка, в инсталляциях, в политических акциях, наконец, в странных перформансах, напоминающих шаманскую мистификацию. Именно фигуру художника-шамана и пророка выбрал для себя Бойс на фоне рационального западного искусства.