Итоги Итоги - Итоги № 38 (2012)

— Вы тяжело расстаетесь с актерами?

— Радости не испытываю. В каждого вложено немало сил, каждый представляет собой творческую единицу, играющую определенную роль в театре… С одной стороны, ослабляется коллектив, с другой — я почти на сто процентов уверен, что и ушедший окажется в проигрыше. Но если у человека есть стремление попробовать какую-то иную жизнь, его не переубедить, да и надо дать шанс рискнуть. У нас были случаи, когда люди уходили, а потом возвращались. Товстоногов никого не брал во второй раз. Даже для Дорониной не сделал исключения. Мол, правило едино для всех: уходя, уходи. Максимально жестко! Наверное, правильно, но я пока так не могу. Пока.

— Хотя вы тоже не сахар и не пряник.

— Мою суровость с товстоноговской не сравнить! Были случаи, когда он привозил в Ленинград ведущего артиста провинциального театра, можно сказать, звезду местного масштаба, даже со званием народного СССР. Человек начинал репетировать, а Георгий Александрович через неделю-другую говорил: «Знаете, вы нам не подходите. Если хотите, возвращайтесь обратно». А как это сделать, если актер уволился из старого театра, забрал оттуда трудовую книжку, поменял квартиру? Товстоногова такая проза не волновала. Нет, он не выгонял новичка на улицу, мог оставить в труппе, но терял к нему интерес, ролей не давал. Со временем человек уходил сам. Для Георгия Александровича профессия всегда стояла на первом месте и исключала возможность любых компромиссов. Для меня, к сожалению, все сложнее, с большинством артистов МДТ я связан с их юности целым комплексом отношений. Это не позволяет рубить по живому, хотя иногда, может, и надо бы… Жизнь — непростая штука, и причина художественных проблем порой находится в совершенно иных плоскостях. Кроме того, лишь кажется, будто в театре подчиненный зависит от начальника, зачастую все ровно наоборот. Режиссер доверяет актеру роль и в этот момент становится его заложником… У нас недавно была история с молодым артистом. Он проработал в театре два года, а потом женился на финке и уехал к ней жить. Вроде бы выпал один из самых маленьких и незаметных винтиков в механизме, заменить который не составит труда, а мы репетировали две недели, вводя в спектакли новых исполнителей и отлаживая связи на сцене… Если спросить того актера, он наверняка ответил бы, что совсем мало значил в жизни театра и его отъезда никто не заметил. А на поверку, видите, как… Станиславский когда-то писал, что не понимает, как могут быть два состава в одном спектакле: «Публика идет на Москвина, а ей подставляют Тарханова. Зритель плюнет и уйдет». Оба имени — великие, но для Константина Сергеевича они не были тождественны.

— А своей властью отменять спектакли вам случалось, Лев Абрамович?

— К сожалению. Много лет назад очень хороший актер оказался в неприемлемом состоянии, попросту говоря, совершенно пьян. Его не пустили на сцену. Пришлось вывесить объявление с извинениями перед зрителями… Расставаться с проработавшим в театре много лет человеком не хотелось, но он лишил нас выбора. С того момента минуло десять лет, а я помню все в мельчайших подробностях. Такие ситуации дорого мне обходятся, ужас воспоминаний идет по пятам долгие годы. К счастью, новое поколение в меньшей степени подвержено болезни под названием алкоголизм.

— Молодые меньше пьют?

— На мой взгляд, да. Здоровый образ жизни постепенно побеждает. К тому же торопливость, вызванная стремлением добиться всего и сразу, имеет не только отрицательные, но и положительные стороны. Она диктует обязанность поддерживать некую форму. Да и в кино, на ТВ царят суровые капиталистические условия: не справляешься, не тянешь, подводишь, ломаешь график — свободен, пошел вон! Возьмем другого, творчески, может, не менее талантливого, а физически более выносливого. В театре к кадрам относятся терпимее, до последнего надеясь: а вдруг человек одумается, придет в себя, вылечится, поймет? Я не говорю, что пьянство носит эпидемически-хронический характер, но определенные проблемы создает, а главное, оно плохо поддается воздействию, как и любая серьезная болезнь. Попробуйте научить глухого слышать… Однажды обнаружил, что мой студент, которого собирался брать в театр, пьет. Я отчаянно пытался что-то изменить, увещевал, объяснял, искал врачей, а паренек посмотрел на меня и сказал: «Лев Абрамович, ну что вы хотите? Я с третьего класса пью…»

— Помните у Райкина? «Пить, курить и говорить я начал одновременно…»

— Именно! Чтобы победить в себе это зло, нужна колоссальная воля, и все-таки знаю случаи, когда люди вырывались даже из наркотической зависимости. К сожалению, в России к этим порокам отношение излишне добродушное. Читал, какую жуткую обструкцию устроили в Аргентине Марадоне, когда выяснилось, что тот балуется марихуаной. По сути, ему объявили на родине бойкот. И никто не кричал в газетах: «Зато он великий футболист!» Закон един для всех, одним нельзя оправдать другое, замещения не происходит. А у нас всегда найдут способ выписать индульгенцию для проштрафившихся. Да, на Западе тоже шалят со спиртным и наркотиками, но едва это становится известно, репутация артиста подрывается на корню, никакие былые заслуги не спасают. Моральный облик звезды важен для зрителя, если падает моральная привлекательность, автоматически снижаются гонорары, уменьшается количество ролей. Поэтому степень скандальности каждого относительна, ее тщательно измеряют и стараются не переходить грань допустимого, чтобы не угодить в маргиналы. Если артист ничем иным не может заработать, тогда пускается во все тяжкие. В России же все перепуталось. Чем скандальнее, тем вроде бы круче. Ах, он и пьет, и кокаин нюхает, и спит с кем ни попадя — вот каков наш национальный кумир! От быстрых перемен в жизни общества в мозгу у людей произошла полная сумятица… Молодым это трудно сегодня объяснить, о многом они попросту не слышали. Идет постепенное и, увы, неуклонное снижение моральных, этических, эстетических требований. В творческих институтах раньше были мастера, а теперь руководители курса. Дело не в терминологии: мера ответственности за учеников иная, у тех другое отношение к старшим… Учитель должен вызывать уважение, может, даже преклонение. Согласитесь, есть разница между профессорами Бродским и Тютькиным…

— Иосифа Александровича упомянули не случайно?

— Это один из любимых мною могучих авторитетов. Он об ученичестве все прекрасно понимал и ко многим великим поэтам давнего и недавнего прошлого относился именно так, замечательно их знал. В отличие от многих новых, которые считают, что все началось с них, в крайнем случае со старших приятелей.