Газета Завтра Газета - Газета Завтра 975 (32 2012)

С этой точки зрения понятен момент "управляемого хаоса". "Управляемый хаос" на самом деле не является управляемым. Но он взрыхляет почву национальных территорий для мирового правительства. Например, говорят, что якобы Израиль заинтересован в "сомализации" Сирии. На самом деле это не так, потому что в самом Израиле правит национальная бюрократия. И сомализация Сирии даст ей по зубам. Ливан — это вариант мягкой "сомализации". И именно такой Ливан, со слабой государственной властью, дал Израилю по зубам так, как централизованный Ливан никогда не смог бы дать. "Сомализация" для национальной бюрократии хуже всего. Но для мировой бюрократии, создающей по поводу сомализации фонды, комиссии и т. д., — это форма контролирующей деятельности, которая не является управлением. Вы не управляете полевыми командирами. Но вы создаете суету вокруг полевых командиров на международном уровне. Надо понимать, что мировое правительство — это всего лишь инструмент традиционалистского клуба. Национальные бюрократии, все без исключения, подчиняются либералам. Не неолибералам, которые на стороне космополитической бюрократии, а либералам классического типа. Мубарак, Каддафи, пока он не стал неолибералом, тот же Асад, тот же Саддам — это все ставленники мирового либерализма. Этот клуб сейчас рушится и уходит. Но есть еще и третий клуб, самый интересный. Это клуб радикалов. Его ядро — это исламские радикалы. Они пока идут на параллельных курсах с мировым правительством — не совпадающих, а параллельных. Их повестка дня — подобно повестке дня космополитической элиты — это также снос национальной бюрократии, в первую очередь харизматических секулярных лидеров. Однако и мировое правительство для них такой же враг. Но — враг второго уровня, с которым они начнут всерьёз воевать только после того, как свалят национальную бюрократию.

И вот тут мы затрагиваем очень важный момент. Мы приходим к шиитско-суннитскому конфликту. Этот конфликт стоит в центре данной ситуации. Речь идёт не о взаимоисключающих мировоззрениях, а о соперничестве по поводу одного и того же. Что такое Иранское государство? На первый взгляд это национальная бюрократия, бросающая вызов всему Западу. Но у нее есть хозяин, как и у всех. Кому она подчиняется? Она подчиняется своей собственной теократии, которая в силу своего статуса, древности и т. д. имеет причастность к традиционалистскому клубу через голову мирового правительства. На самом верху есть могущественное лобби, которое пока не сдает Иран. Иранские аятоллы имеют прямой выход к тем, кто определяет мировую повестку дня в глобальном историческом масштабе. Однако здесь есть одно "но". Иранская теократия ожидает не антихриста, как традиционалистский клуб в целом. Она ожидает прихода Махди и прихода Мессии, то есть Иисуса Христа. Это официальная доктрина Ирана: эсхатологическое завершение истории, которое будет сопровождаться вторым приходом Мессии. Шиитская иранская теократия позиционирует себя как комитет по встрече Иисуса Христа. А мировое правительство и те, кто за ним стоят, — это комитет по встрече антихриста. Кто в этом контексте сунниты? Они тоже ставят вопрос об эсхатологии. Но не по сценарию теократии Ирана, а по своему сценарию: они не хотят, чтобы главными во встрече Иисуса Христа были шиитские мэтры из теологического центра в Куме.

Радикалы ведут борьбу и против либералов в лице харизматических секулярных лидеров, и против мирового правительства, за которым стоят традиционалисты (пресловутый союз "монархии и Церкви"), определявшие мировую повестку дня до 1914 года. Россия в этом отношении — уникальное место, потому что это единственное пространство, которое освободилось от части традиционалистской грибницы путем по-якобински беспощадной "зачистки" Романовых и придворной знати. Бжезинский называет это место "черной дырой" — и это не просто образное выражение. Бжезинский выражает интересы традиционалистского клуба, он европейский аристократ. А Россия грибницей традиционалистского клуба не покрыта. От Балтики до Сахалина пространство зачищено, и сюда можно привести Путиных, Кудриных, кого угодно. Но здесь нет тех сил, которые контролировали веками мировую историю.

Что касается клана Асада… Асад — это мелкая тема. Но он действительно сам приготовил горячие угли на свою голову. В 2006-2010 годах в Сирии была засуха. Вместо того, чтобы подготовить страну к испытаниям, Асад ничего не делал. Полтора миллиона беженцев из сельской местности в города, коллапс всей экономики… Нельзя думать, что какие-то группки наемников победили всю сирийскую армию. Как это может быть, чтобы сильнейшая на Ближнем Востоке армия, которую даже Израиль опасается, не может взять Алеппо? Это значит, что, помимо внешней подпитки оружием и боевиками, есть поддержка оппозиции в рядах самой сирийской армии, которая в данном конфликте вовсе не выступает однородной и цельной силой.

Владимир ВИННИКОВ, культуролог.

То, что в течение последних двух лет происходит на Большом Ближнем Востоке, вполне укладывается в рамки хорошо известного в политологии еще со времён холодной войны "эффекта домино". Тектонические перемены этому метарегиону пообещала еще республиканка Кондолиза Райс в бытность её госсекретарём США. А происходят они уже при демократической администрации Барака Обамы, что лишний раз подчёркивает последовательность американской внешней политики и её независимость от того, какая из партий формально пребывает у власти.

Впрочем, в сложных системах редко происходят исключительно линейные изменения, поэтому "эффект домино", как правило, работает в очень ограниченных пространственно-временных рамках. "Арабская весна" могла закончиться еще осенью прошлого года, если бы не личное вмешательство Хиллари Клинтон, которая дала гарантии безопасности Муаммару Каддафи. "Повалить" сирийскую "косточку" оказалось еще более трудным делом, чем ливийскую. То есть потенциал возможных линейных изменений здесь если не полностью исчерпан, то уже близок к завершению. Поскольку возникает вопрос: а что, собственно, дальше? Иран? Кавказ? Постсоветские республики Средней Азии?

Ни одно из этих направлений исключать нельзя, но на любом из них инициаторы "эффекта домино" будут встречаться с растущим сопротивлением — возможно даже, растущим в геометрической прогрессии. Не только со стороны самих государств-"костяшек", но и со стороны внутриполитического лобби США, "завязанного" на соответствующие зарубежные клиентеллы. В случае Сирии это происходит уже гораздо заметнее, чем в случае Ливии.

Теперь о том, зачем данные перемены вообще могли быть инициированы. Афганистан — это наркотики опийной группы. Ирак — это нефть и газ. Ливия — это нефть и газ. А Сирия? Это что, нефть и газ Ирана? Да ничего подобного. Это было и есть, пожалуй, последнее недружелюбное по отношению к США государство арабского мира. Для Вашингтона нет особой разницы, светским или теократическим будет правящий режим той или иной страны — важно, чтобы он в своей внешней политике и в своей экономике максимально ориентировался на Соединённые Штаты.