Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6381 ( № 34 2012)

О том, как он скажется на работе с одарёнными детьми на том скромном поле, где Россия ещё является образцом для подражания, разговор с заместителем директора по науке московского лицея "Вторая школа" Александром КОВАЛЬДЖИ.

- Александр Кириллович, что такое одарённость?

- В "Концепции российской национальной системы выявления и развития молодых талантов", подписанной ещё президентом Медведевым, напрямую утверждается: все дети талантливы. И в определённом смысле это правда. Как говорил Корней Чуковский, до пяти лет все дети гениальны. А потом куда-то это всё уходит. И когда мы, педагоги, обсуждали вышеупомянутую концепцию, указывали на то, что развивать надо всех детей. Во-первых, потому что действительно одарённых очень мало, во-вторых, вредно прямо называть ребёнка талантливым, а в-третьих, нет простых методик выявления этого дара. Более того, направление одарённости в детстве может меняться несколько раз, очень опасно его в этом возрасте фиксировать. Ещё опаснее связывать одарённость с деньгами, потому что ребёнок в этом случае становится заложником своих успехов. Он "кормит" семью, "кормит" учителя, и из него будут выжимать все соки. Это может затормозить его развитие и создать серьёзные психологические травмы.

Самое главное, за что мы боролись, это чтобы в концепции не было слов "выявление одарённости". Первоначально она предполагала, что всех детей надо прогнать через тесты IQ и определить, кто есть кто. Это была бы страшная моральная проблема. Родители всеми правдами и неправдами стали бы добиваться, чтобы их детей записали в одарённые, если это престижно и материально стимулируется. Вроде бы это ушло - будем надеяться.

- Но если ребёнок всё-таки действительно одарённый и это видно без всяких дополнительных тестов. Как работать с ним?

- В обычной школе такой ребёнок выглядит белой вороной. Он очень погружён в интересующую его тему. Свои глубокие увлечения одарённые дети часто скрывают, даже учителя их не всегда понимают. У меня самого в школе была такая ситуация. Я очень увлекался животными и растениями, в пятом классе забрасывал учительницу биологии вопросами. Ей это было не нужно, ей хотелось просто спокойно доработать до пенсии, и на родительских собраниях она говорила, что я выскочка, который чего-то по верхам начитался и теперь мешает ей вести урок. Естественно, это быстро отбило у меня охоту спрашивать.

Так вот, большинство учителей не готовы к такой дополнительной работе! Не готовы морально, не готовы профессионально и материально. Ведь это большая нагрузка - возиться с ребёнком, который многого хочет. Нынешними учебными планами такая нагрузка вообще не предусмотрена. Кроме того, учителя подвержены профессиональному выгоранию. Из года в год они повторяют свои испытанные наработки, словно заигранная пластинка. И если в классе появляется одарённый ребёнок, учителю приходится заново готовиться, чтобы не ударить лицом в грязь. Многие и не умеют этого, и не хотят.

Поэтому, на мой взгляд, наша образовательная среда не готова к тому, чтобы в обычной школе велась работа с детьми, которые проявляют очевидные способности в какой-то области. И мне представляется, что причины этого нельзя устранить теми мерами, которые предложены в концепции: вот сейчас мы проведём курсы повышения квалификации, и все учителя и директора будут знать, как работать с одарёнными детьми. Но даже на курсах кто учить-то будет? Ведь учителей, которые действительно создали вокруг себя качественную образовательную среду и уже имеют результат, можно по пальцам пересчитать.

- Российская школа такая слабая?

- Российская школа очень неоднородна. Если взять наши наилучшие достижения - специализированные школы, то мы впереди планеты всей. Изучать опыт работы с одарёнными детьми в наш лицей "Вторая школа" приезжают американцы, японцы, корейцы, шведы. Наши дети, второшкольники, регулярно занимают призовые места на российских математических олимпиадах и международных соревнованиях, например на конкурсе IntelISEF. Наш выпускник, а теперь и учитель, великолепный математик Павел Витальевич Бибиков, недавно стал лучшим учителем 2012 года по версии Intel и Американского математического общества!

- Как вам это удаётся?

- Специализированная школа - это самый высокий уровень образовательной среды. У нас усиленная программа, специально подобранные учителя, классы делятся на группы. Мы проводим математические бои, конференции научно-исследовательских работ. Это значит, что каждую неделю нужно с каждым ребёнком встретиться и обсудить, что у него получилось. Такая работа предполагает индивидуальный подход: дашь ученику слишком трудную задачу - он не справится, дашь слишком лёгкую - ему будет неинтересно. Нужно постоянно иметь в виду зону ближайшего развития ученика. В специализированной школе в результате раскрывается и ученик, и учитель, здесь создана особая образовательная среда. И я считаю большой ошибкой попытки сделать все школы школами одного типа, нивелировать различия. То есть сначала дать всем одинаковое финансирование, а потом целево финансировать какие-то отдельные программы.

Вся эта стандартизация, к которой стремятся наши чиновники, ударит прежде всего по сильным школам, которые ещё остаются очагами высококачественного образования. Следует помнить: это школы не просто высокого уровня "услуг", но высокого уровня трудности. К нам звонят из Думы и министерств с просьбой принять их детей, а мы им объясняем: ваши дети не потянут, потому что они не тянут на наших вступительных испытаниях. Образование - это не услуга "сел в поезд и приехал в МГУ". Специализированные школы - это школы не просто для талантливых детей, а для детей, которые хотят учиться. Уровень же общеобразовательной школы в России неуклонно снижается, поэтому дети приходят к нам недоученными.

- Из-за ЕГЭ?

- Отчасти. ЕГЭ усугубляет методический порок школы: в ней сейчас всё заучивается наизусть. Перегрузка памяти колоссальная. К нам приходят поступать дети, я начинаю их спрашивать и вижу, что они просто попугаи. Я пытаюсь вернуть ребёнка на реальную почву, говорю: давай подумаем, зачем ты это делаешь? Откуда взялось это правило? Почему именно так надо, а не иначе? Ребёнок в полной растерянности! Он сам не понимает, что делает, но в его школе за выполнение вызубренных операций ставили пятёрки. Если школа растит зубрилок, то теряется самый смысл образования. Я часто спрашиваю у детей: зачем вы учите правила арифметических действий? У вас ведь есть калькуляторы, можно быстро и точно посчитать. Дети приходят в растерянность. И я объясняю им, что если учить правило не механически, если понять его, то развиваются мышление, логика, интуиция, и в будущем, когда встретятся совсем не математические задачи, вы и их сможете решить. Об этом замечательно сказал Ломоносов: "Математику для того изучать должно, что она ум в порядок приводит". Математика в школе нужна прежде всего для того, чтобы понять, как устроен мир, какие в нём закономерности. И только потом - для вычислений.