Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6385 ( № 38 2012)

Направо - ближняя война,

налево - ближняя страна.

Ушёл в ту новую страну...

узнал про новую войну.

"Мир не останется таким!" -

себе сказал он и другим.

Вернулся в Азию, в свой дом,

чтоб жить и радоваться в нём

наперекор всему вокруг.

Вновь стал он всем душевный друг.

И стал он будущего брат.

Один прекрасный азиат...

* * *

Вновь лучезарный снег объял

Величие отчизны древней,

И славянин в родной деревне,

Как тюрок, волей засиял,

Когда я призывал Кавказ

Вливаться в северное братство,

И мой молитвенный рассказ

Был род духовного богатства.

ОСЕТИНСКАЯ ПОЭЗИЯ

Осетинскую литературу представляет Ирлан Хугаев - доктор филологических наук, автор капитальной монографии "Генезис и развитие русскоязычной осетинской литературы", талантливый писатель и киноактёр.

Современная осетинская литература находится в напряжённом поиске новых методов и стилистических решений, адекватных неоднозначному и драматичному содержанию нашей эпохи. Она давно вышла из пелён "младописьменного" возраста и идёт в ногу со временем. Однако её гораздо более тонкая суть - именно как формы общественного сознания - заключается, возможно, в том, что она хранит верность демократическим традициям своих зачинателей и корифеев - Коста Хетагурова и Инала Канукова, Сека Гадиева и Георгия Малиева, Георгия Цаголова и Арсена Коцоева. Осетинская литература прочно держится своей почвы, своих корней; чужие песни не могут заставить её забыть собственный мотив, даже при том, что она с самого момента своего зарождения существует на двух языках - осетинском и русском, и русская классика всегда служила для неё идейным и эстетическим образцом. В условиях глобализации, нивелирующей культурные различия и поощряющей не сознание "мирового гражданства", а бессознательность космополитизма, осетинская литература являет яркий пример народности по Гоголю и Белинскому; традиция в осетинской литературе - это не механическое следование примеру и правилу, а один из модусов её патриотической идеологии.

Символично, что Сергей Хугаев, Камал Ходов и недавно трагически погибший Шамиль Джикаев пришли в литературу вместе, издав в своё время общий сборник стихотворений. При этом каждый из них обладает своим голосом и почерком. Хугаева отличают в осетинской литературе тонкий и нежный, словно акварельный, лиризм (зачастую, парадоксальным образом, не чуждый острой сатире), убедительное утверждение красоты трудовой жизни, глубокое осмысление оппозиций "село - город", "культура - цивилизация", "прошлое - современность"; Джикаев - ярко выраженный романтик, пишущий кистью и маслом, воспевающий лики средневековой Осетии и освящённые веками культурные ценности, природу родного края, благородство воинского подвига; Ходов - харизматичный трибун, поэт напряжённого гражданского бдения, мастер верлибра, плотного, с графическим нажимом, афоризма и философических конструкций, вскрывающих сущность общественных и духовных явлений.

Предлагаемые здесь поэтические тексты не могут, конечно, в полной мере иллюстрировать данные характеристики; но важно, что они представляют широкий тематический и стилистический регистр осетинской поэзии.

Песнь твоя - как плач

Сергей ХУГАЕВ

(Род. в 1933 г.)

СОН

Приснился сон -

Нехитрая картина,

Должно быть,

некий смысл в себе таит:

Передо мною полная корзина

Картошки,

А в дверях отец стоит.

Да, да, картошка,

Самая простая,

Но ликованье рвётся из груди,

И вот отца я за рукав хватаю

И говорю:

- Гляди, отец, гляди!

И он глядит.

Беспомощность во взгляде,

К картошке тянет руки,

Как больной,

Дрожащею ладонью клубни гладя,

Своей худою горбится спиной.

- Что ж, семена отменные... родится

Хороший урожай, -

Он говорит, -

Но полю ото сна не пробудиться,

Покуда добрый гром не прогремит...

И вышли мы на вспаханное поле

И жаворонка услыхали трель,

И я глаза зажмурил поневоле,

Открыл, гляжу -

А на отце - шинель.

Почти до пят,

Она свисает тяжко

С усталых плеч,

Колышется на нём.

А солнце пашню

Жжёт и жжёт огнём,

И мнится,

Просит пить она, бедняжка.

И тут ударил жгучий, проливной,

Мохнатый дождь,

Он словно зверь ярился.

Потом слегка остыл, угомонился

И встал - до туч -

Отвесною стеной.

Отец к нему ладони протянул

И мне сказал:

- Подставь ладони тоже.

Я подчинился.

Дрожь прошла по коже,

Когда раздался в небе

Долгий гул.

Мгновенным светом вспыхнул окоём,

И дали, как живые, застонали,

И мы, ладони протянув, стояли

Как нищие среди дождя вдвоём.

Перевод Б. Сиротина

Камал ХОДОВ

(Род. в 1941 г.)

СЛУШАЯ

НАРОДНУЮ

ПЕСНЮ

От долгой песни

в сердце след горяч.

В ней прошлое -

Как чёрная дорога...

Скажи мне, чем

Ты прогневила Бога,

Осетия?

И песнь твоя -

Как плач.

Перевод В. Ерёменко

ПУШКИН

Бывает, руки падают в смятенье:

"Ах, будь что будет", - говорю себе.

Легко ль писать?.. Завистники,

как тени,

Ногами шаркают в твоей судьбе.

Чернят твою бесхитростную душу,

Что вечной болью за народ болит.

Ничтожество, что не творит,

а рушит,

Тебя на путь наставить норовит.

И всё, что ты рождал

во вдохновенье,

Вдруг кажется ненужным и чужим.

И на тебя, как камень,

давит мненье,

Что ты обогащеньем одержим.

Легко ль писать, коль рядом

нет опоры,

И ложь в обыденность возведена,

А те, кто мысли заменяет вздором,

Свои же прославляют имена.

Да, трудно выжить и себя сберечь.

За правду биться на едином вздохе.

Готов на муки ты себя обречь,

Чтоб проступил сквозь строки

лик эпохи.

Перевод И. Гурджибековой

Шамиль ДЖИКАЕВ

(1940-2011)

ПОСТОРОННИЙ

Сонет

В ущелье лес дремуч и первобытно-груб,

Чащобы здесь шумят и девственные рощи.

Ещё я отроком дивился вашей мощи,

И только дуба нет среди зелёных куп.

Вдруг я узрел его... Но разве это дуб?