Газета Завтра Газета - Газета Завтра 385 (16 2001)

Неторопливо, скрипуче ползет автобус по разбитой дороге. Говорят в автобусе громко, не стесняясь. Все кругом "свои". А если уж молчат, то непреклонно.

Две бабенки едут с "Химволокна" на обеденный перерыв. Крепко выражаются про начальницу и планируют против нее заговор, многоходовую интригу с подключением мастера и замдиректора по сбыту.

Мужики, монтеры какие-то с сумками, обсуждают подъем воды в реке Сестре. Сварливая супруга толкает локтем свою "половину", сует ему продуктовую сумку: сам, сволочь, не догадался. Жалко почему-то становится мужика.

С цветными рюкзачками протискиваются по автобусу школьники с полным ртом жвачки.

Кондукторша в автобусе "обилечивет".

Время за окном рыдвана такое, что еще землица не проснулась на дачных участках, не картофельное времечко. И весь городок — в голубом тумане, а верх розовый.

Снега уже нет — белого. А зелени зеленой еще нет.

Городок пережил еще одну зиму из многих сотен в своей истории.

Поездка в провинцию — это по-теперешнему к ней отношению, — экшн: целенаправленное, значительное действие средства массовой информации, хотя бы даже и нашей газеты. А вообще, очень редкостное в прессе, надо сказать. Маленький городок, маленькое предприятие — не модно как объект журналистского интереса.

Взяв Клинский район за предмет долгосрочного и планомерного исследования, для начала, если помните, мы побеседовали с вице-главой администрации ("Завтра" № 9). На этот раз я направил свои стопы к людям фабричным. На митинге в Останкине в защиту Гусинского один энтэвэшник кричал: " Я не хочу, чтобы меня опять заставляли писать о передовых доярках!" Под передовыми доярками подразумевая вообще тружеников из глубинки. А я, странное дело, всегда хотел писать именно о таких "доярках", пускай бы они были и директорами совхоза. Почему-то всегда мне были интересны простые смертные нашей державы. Конечно, интересен и "Сибирский алюминий", и Абрамович, но уж больно любят писать о них те же разгневанные энтэвэшики, пускай.

А я, вылезши из автобуса, заверну-ка в ворота у вывески: "Клинская лентоткацкая фабрика". Такие небольшие предприятия, почитай, имеются в каждом поселке и городке России. С них живет и кормится основная масса российского люда. Какова она, жизнь, на такой фабрике — такова и вообще, в среднем по стране, если исключить крайности: олигархов и нищих.

Можно, конечно, описать цеха, подсобки, станки и склад готовой продукции и высказаться в жанре производственного репортажа. Но можно и глубже посмотреть: послушать, что думает директор этой фабрики Игорь Викторович Муратов. Он тут директорствует около десяти лет.

Еще скажу только, что фабрику основал некий француз 123 года назад. Тоже — инвестор.

— Мы занимаемся ткачеством лент. В том числе — ленты для наград. Так называемые орденские ленты. В свое время наша фабрика обеспечивала такого рода продукцией мир — начиная от Кубы, кончая Вьетнамом. Это составляло одну треть объемов всего нашего производства. Сейчас, естественно, выработка таких лент резко уменьшилась. Некого стало награждать за границей. И в России — тоже героев поубыло, если судить по нашим производственным показателям. Конечно, появились новые, российские, награды, но в гораздо меньших объемах.

В прошлые годы самой распространенной наградой была медаль "Ветеран труда". Нынешняя Россия не сподобилась на то, чтобы сделать аналог такой награды. Человек труда сейчас не шибко нужен. Другой человек востребован и почитаем: менеджер, банковский служащий и так далее. Объем заказов резко снизился, но мы продолжаем жить и в нынешних сложных условиях. Сложных, потому что во власти никто не заинтересован в развитии отечественной промышленности.

Все остается на уровне разговоров. Нет изменений ни в налоговой политике, поборы не уменьшаются. Никаких инвестиций не предвидится в ближайшем будущем. Оно, будущее, вообще туманно. Абсолютно ясно только одно: мы выжили в эти тяжкие годы так называемых реформ. Самый сложный период для нас был — 1997-1998 годы. Затем в течение двух лет начался рост выпуска продукции на сто пятьдесят-сто семьдесят процентов в год. Это позволило решить главный вопрос: сохранить коллектив. Хотя наша отрасль по уровню оплаты одна из самых низких.

Главная наша беда, как и для большинства предприятий, — отсутствие оборотных средств. В свое время много говорили, что население ограбили, лишили вкладов . Но ведь таким же образом поступили и с промышленными предприятиями. Инфляция, денежная реформа, изменение расчетов, неимоверный рост коммерческих банков — все это ударило и по нам. Приходилось работать неполную неделю, проводить сокращения, объявлять простои по инициативе администрации. Но сегодня среди двадцати девяти наших предприятий-коллег мы находимся на десятом месте по уровню выпуска товарной продукции. И на седьмом месте по уровню зарплаты. В среднем у нас люди получают больше двух тысяч в месяц. Что-то средненькое. Стараемся. Не упустили основную массу своих потребителей, кроме тех, кто ушел от нас по независящим от нас причинам большой политики. Все делаем для того, чтобы продукцию продать.

Приходится мириться и с задержками по расчетам с нами. Торговля нынче капризная. Ищем партнеров. Расширяем сферу продаж через оптовиков, потому что нашему предприятию не по силам содержать собственные магазины. Даже самую распространенную нынче продукцию — эластичный бинт — мы сами не можем донести до каждой аптеки. Оптовики связывают нас с розницей. Таким оптовикам мы предоставляем немалые скидки.

Приходится вести, мягко говоря, грамотную политику по расчетам с бюджетом — и с федеральным, и с местным, и с областным. Пришлось в свое время намеренно идти на долги перед государством, чтобы хоть как-то поддерживать наших рабочих. Задача перед нами стояла тогда такая, чтобы людям выплачивать хоть и небольшую зарплату, но вовремя. Долгам перед людьми мы предпочли долги перед государством. Но как только встали на ноги, заключили договоры по реструктуризации, и сейчас справляемся с текущими платежами, и прежние долги возвращаем понемногу.

Точно таким же образом в свое время мы поступили с пенсионным фондом и дорожным. И теперь у нас имеются средства, чтобы покупать сырье и выплачивать зарплату. Но нам еще не по карману приобрести, например, новый станок, который стоит шестьсот тысяч.

Но есть главное — люди.

Хотя современный рабочий человек как таковой тоже находится, как бы это сказать, в переходном состоянии. Он еще во многом советский — по сознанию, по мироощущению. Он, безусловно, верит любому печатному или телевизионному слову, кто бы его ни произносил. А особенно — из официальных источников. Далеко не все могут критически оценить информацию по "ящику". И делают выбор, исходя из услышанного. Голосуют. Выбирают определенного рода власть. А затем со всеми своими бедами, запросами и чаяниями обращаются к директору. Потому что до Бога высоко, до царя — далеко. А к директору можно подойти и потребовать от него повышения зарплаты. Такая вот развесистая демократия получается. Такое раздвоенное сознание. С одной стороны, он голосует за либералов. А требования к повседневной жизни, к работе предъявляет едва ли что не коммунистические. Отсюда слабость рабочего движения. А порой, просто апатия. Люди довольствуются малым. И мы не можем как следует стимулировать их труд. Хотя пытаемся. Вот к юбилею нашего предприятия решили организовать соревнование. Социалистическим его вроде бы трудно назвать. Но, по сути, оно такое же, как было прежде. Выявим лучших людей не только с производственной точки зрения, но и с человеческой. И сделаем им хороший подарок.