Валентин Степанков - Кремлевский заговор

Горбачеву внушалось, что Запад крайне отрицательно относится к Ельцину, что «обстановка в руководстве Российской федерации тяжелая и противоречивая», что Ельцина там с трудом переносят, что «вокруг него нет ни одной ясной и прогрессивной головы», что он «тяжело болен» и вот-вот рухнет, скошенный если не болезнью, то своими же сподвижниками.

Навязывая Горбачеву искаженную, однобокую информацию, его подталкивали к действиям в «нужном» направлении.

27 марта 1991 года, в канун внеочередного съезда народных депутатов России, на котором фракция коммунистов собиралась сместить Ельцина с поста председателя Верховного Совета РСФСР, в Москву были введены войска. Поводом, как тогда это объяснили, послужило письмо на имя президента СССР, подписанное 29-ю депутатами, которые просили Горбачева оградить съезд от морального террора манифестантов — сторонников Ельцина. Тогда вину за бряцанье оружием свалили на премьер-министра Валентина Павлова. Только узкий круг лиц знал, что в действительности ввод войск в Москву санкционировал Горбачев. А Павлов был всего лишь исполнителем. Решение о вводе армейских подразделений президент принял под информационным нажимом Владимира Крючкова и Бориса Пуго, которые приводили «неопровержимые доказательства», что в день открытия съезда манифестанты предпримут штурм Кремля.

Политические обозреватели отмечали огромный контраст между блестящими, уверенными действиями Горбачева на международной арене и его крайне непоследовательными метаниями внутри страны в поисках выхода из затянувшегося кризиса. Перспектива мгновенного перехода к рыночным отношениям пугала его. Эти опасения Горбачева умело подогревало окружение.

На рабочем столе президента множились докладные про то, что Запад, в том числе и США, оценивает программу «500 дней» как «нереалистичную» и «далекую от жизни».

Чем дольше медлил Горбачев, тем больше ухудшалась обстановка в стране. Топтание на месте для экономики, вынужденной жить по старым административным законам в условиях падения государственной дисциплины, неразберихи и неопределенности, было равносильно смерти. Переход к рынку в этих условиях становился все более проблематичным и по-настоящему страшным.

Вся эта политическая буффонада преследовала одну цель — ввести в стране режим чрезвычайного положения, чтобы повернуть события вспять. ЧП стало последней надеждой советско-партийной бюрократии, идеологией ее выживания.

Горбачев не отрицал возможность введения ЧП. Но на конституционной основе и исключительно в тех регионах, где в связи с этническими конфликтами проливалась кровь. Этой проблеме был посвящен ряд заседаний в конце 1990 и начале 1991 года. Он даже отдавал распоряжения готовить соответствующие документы. И все же ЧП, несмотря на мощное давление, не вводил.

Документы свидетельствуют: Горбачева задумывали сместить еще на апрельском (1991 г.) пленуме. План смещения генсека, разработанный будущим членом ГКЧП Александром Тизяковым, и обнаруженный у него при обыске, вкратце выглядит так:

«… — Организовать телеграммы с требованием к ЦК КПСС наведения порядка в экономике…

— В телеграммах должны быть и политические требования. Политическая стабилизация через: приостановление деятельности Советов всех уровней и депутатов, наведение порядка в работе средств массовой информации, оградить советский народ от разгула преступности, разгула демократии…

— Образование ВКУ (Временный комитет управления — первоначальное название ГКЧП — Прим. авт.) с передачей ему всей полноты власти;

— освобождение от обязанностей генсека и избрание и. о.;

— ВКУ образует новое правительство СССР…

Организационные мероприятия:

— Надо, чтобы народ просил КПСС навести порядок в СССР и обращался к ней, как единственной политической силе, способной решить эту задачу! Из этой кампании надо извлечь, получить и огромный политический капитал. Это обеспечит восстановление авторитета КПСС — лучшего момента для восстановления былой славы с 1985 г. не было.

— Надо, чтобы на собраниях выдвигались главные требования: отставки генсека и наведения порядка с введением чрезвычайного положения.

— Надо сыграть на всех трудностях на рынке питания и потребительских товаров. Свалить это на «демократов», неквалифицированные Советы всех уровней с их шоу-программами.

— Выступления на пленуме подготовить тех, кого надо. И у микрофонов.

— Президиум избрать из 3-х человек. Председательствующий абсолютно надежный человек и хорошо ориентирующийся.

— Прессу, кроме «Правды» и «Советской России», не пускать…»

Их остановило скорее всего, то что Горбачев незадолго до пленума в очередной раз со своим окружением обсуждал возможность введения ЧП.

Когда же закрывая пленум ЦК КПСС, Горбачев в своем заключительном слове вдруг заявил, что он никогда не поддержит тех, кто в ЧП «видит средство возврата к политической системе, существовавшей в доперестроечный период», стало ясно: президента надо убирать.

Верить ему более было нельзя.

Пресса, политики предупреждали, что дни Михаила Горбачева сочтены. Предупреждений было много, но им никто не верил. В том числе и сам Горбачев.

ДОКУМЕНТ БЕЗ КОММЕНТАРИЯ

Из протокола допроса министра иностранных дел СССР Александра Бессмертных от 6 ноября 1991 года:

— …20 июня 1991 года мы закончили раунд переговоров с Бейкером в американской резиденции в Берлине. Я возвратился в свое посольство для встречи с министрами иностранных дел других стран, как это обычно у нас бывает.

Позвонил Бейкер и сказал, что он очень хотел бы со мной срочно встретиться. Меня это очень удивило, так как мы только что беседовали.

Я говорю: «Джим! В чем дело? Что произошло?»

Он мнется: «У меня срочное дело. Очень хотелось бы встретиться».

Я сказал, что у меня запланирована встреча. Если нужно, пусть подъезжает, поговорим.

Он: «У меня несколько деликатное дело. Я не хотел бы… Если я поеду, то вслед двинется огромное количество машин с охраной, в городе создастся большой шум… Подключится пресса». «Если можешь, — говорит, — я буду тебя ждать в гостинице, где я остановился, но желательно так, чтобы не было особого шума».

Я говорю: «Что?! Действительно очень срочно? У меня беседа!»

Он отвечает: «Я бы на Вашем месте в принципе отложил все дела и подъехал».