Валентин Степанков - Кремлевский заговор

Свидетельствует исполняющий обязанности премьер-министра Украины Константин Масик:

— Варенников вынул из папки ксерокопию Постановления ГКЧП номер 1 и стал в салдофонской манере излагать его отдельные статьи. Он потребовал от нас сплотиться, как никогда. Организовать движение транспортных средств и проводить их досмотр, вводить комендантский час. Я сослался на Закон СССР «О правовом режиме чрезвычайного положения в СССР», который предусматривает введение ЧП в союзных республиках только с согласия Верховных Советов этих республик. Варенников оборвал меня и заявил: «Вы не обратились, так мы вам поможем.» Далее он дословно сказал: «На Западной Украине нет советской власти, сплошной «Рух». В западных областях надо ввести чрезвычайное положение. Прекратить забастовки. Закрыть все партии, кроме КПСС, их газеты, прекратить и разгонять митинги. Вам надо принять экстренные меры, чтобы не сложилось мнение, что вы идете прежним курсом…»

Свидетельствует командующий Киевским военным округом Виктор Чечеватов:

— В ходе разговора согласились, что надо знать и управлять обстановкой на Украине. То ли Масик, то ли Кравчук в этих целях предложили образовать комиссию, в которую включить руководящих лиц КГБ, МВД, армии, министерств и ведомств...

В 10.45 Варенников отправил в ГКЧП шифротелеграмму, в которой сообщал: «Кратко с руководством Украинской ССР разобрали все пять документов, которые были переданы по первой программе московского радиовещания, рассмотрели Закон СССР «О правовом режиме чрезвычайного положения». Кравчук и Масик вначале все это восприняли негативно (Гуренко молчал), давая понять, что все это их не касается, если что-то надо предпринимать, то это будет выноситься на заседание Верховного Совета. Вынужден был несколько обострить ситуацию и дать понять товарищам, что фактически Закон уже начал действовать… В итоге встречи Кравчук и другие товарищи согласились с предложениями, и в настоящее время ими проводятся мероприятия в этом духе…»

Когда утром 19 августа, Кравчук по просьбе Ельцина позвонил Горбачеву, его соединили с Ялтой. Удовлетворившись ответом телефонистки, что «Михаил Сергеевич просит не беспокоить», Кравчук положил телефонную трубку.

На территории Украины в изоляции находился президент СССР, чьи демократические реформы сделали Украину свободной. Но ее государственные деятели не спешили на помощь форосскому пленнику.

ДОКУМЕНТ БЕЗ КОММЕНТАРИЯ

Из протокола допроса Л. Кравчука от 22 ноября 1991 года:

…Вопрос:

— Давно ли Вы знакомы с Варенниковым и в каких отношениях состояли с ним? Как можете охарактеризовать этого человека?

Ответ:

— Варенников был командующим Прикарпатского военного округа и членом ЦК Компартии Украины. Я его видел, но сказать, что с ним лично знаком, не могу. Если он был недалеко, то здоровался с ним. Он очень жесткий человек, очень решительный. Голос и мышление чисто командирские. Он никогда не говорит нормальным человеческим языком. Он все время говорит командирским языком. В последнее время я его видел на учениях Одесского военного округа, там был и Горбачев М. С. Я туда летал по приглашению Горбачева М. С. Варенников докладывал Горбачеву как командующий сухопутными войсками о передвижении войск. Говорил также командирским языком и очень громко.

Вопрос:

— Кем, когда и каким образом была организована встреча с Варенниковым В. И. 19 августа 1991 года, и как она проходила?

Ответ:

— …Я взял со стола Закон о чрезвычайном положении и говорю Варенникову, что действия не согласуются с этим Законом… При этом я спросил у него, распространяется ли на нашу территорию власть ГКЧП. Он молчит. В это время позвонил Председатель КГБ СССР Крючков. Я сказал ему, что у меня находится Варенников. Крючков сразу же передал ему привет. На это приветствие Варенников промолчал. Я сказал Крючкову, что у нас есть маленькое расхождение. По нашим размышлениям, ГКЧП создан не в конституционном порядке. Услышав это, он насторожился. Далее я поблагодарил Крючкова за разговор…

Зная из разговора с Крючковым мою позицию, Варенников сразу начал: «Я Вам советую, Леонид Макарович, более внимательно подойти к этому вопросу. Я Вам советую изменить курс…» Я остановил его и сказал, что он забывает, что находится в кабинете председателя Верховного Совета, а не в Киевском военном округе…

Далее я спросил у Варенникова, где документы ГКЧП. Ведь я, как председатель Верховного Совета, должен иметь документы, чтобы принимать решения и действовать, а не слушать сообщения по радио. Эти документы должны быть подписаны, с круглой гербовой печатью. Я их должен вынести на Президиум Верховного Совета и обсудить, с голоса же ничего не обсуждается.

Вопрос:

— Что Вам было известно о состоянии здоровья Горбачева М. С.?

Ответ:

— Я не мог предположить, что Горбачев М. С. болен. Незадолго до этих событий я был в Крыму и встречался с Горбачевым за ужином. № был здоров. Мы прогуливались с ним, вели разговоры о перспективах. Он сказал, что едет в Ново-Огарево, где будут подписывать документы. Я ему сообщил, что сейчас мы не можем в этом участвовать, так как Договор не совсем нам подходит, и у нас есть на этот счет решение Верховного Совета. Горбачев немного со мной не согласился, сказав, что мы еще изменим свою точку зрения. Разговор был доброжелательный.

Когда мне сказали о болезни Горбачева, я сразу задал Варенникову вопрос в лоб: «Где документы о том, что Горбачев болен». У меня сразу возникло подозрение, что это дело не чистое. Тогда же утром был передан текст Заявления Лукьянова — текст скользкий, в сторону мощного государства. Среди красивых слов в этом тексте было забыто вообще о суверенитете, о Конституции, о Законах республик, то есть все было похоронено…

Начальник «Альфы», спецгруппы КГБ по борьбе с терроризмом, Виктор Карпухин сидел в своем кабинете, склонившись над топографической схемой. Подняв голову, он испытующе оглядел собравшихся и, указав на схему, спросил:

— Какими силами можно взять этот объект?

Вопрос в первую очередь, адресовался начальнику отделения Анатолию Савельеву, наиболее опытному из присутствовавших. В «Альфу» Савельев пришел со дня ее образования, в 1974 году. Участвовал, за вычетом отпусков и залечивания ран, во всех операциях, в том числе и в Кабульской операции по свержению Амина.

Изучив схему, являющуюся планом какого-то участка с постройками, выяснив высоту заборов и количество охраны, Савельев ответил: