Валентин Степанков - Кремлевский заговор

Второй лозунг в манифесте: «Надо навести порядок в стране!» Ясное дело, что надо. Но каким образом? Рецепт Тизякова таков: «Исполнительная власть должна быть сильной, и ей никто не должен мешать в работе… Общими силами надо бороться за спасение государства, сейчас речь идет о вещах жизненно важных, неизмеримо более значительных, нежели судьба любого отдельного человека…».

В портфеле Тизякова следствие обнаружило целый пакет готовых Указов, которые должны были послужить делу реализации доктрины «сильного государства». Эти документы не оставляют никаких сомнений в том, что ГКЧП ставил своей целью задушить демократические реформы, вернуть общество к той системе, которая существовала в стране до 1985 года.

Жизнь в «сильном государстве», согласно Указам Тизякова, выглядела бы следующим образом.

Советы всех уровней распущены, деятельность всех партий, кроме КПСС, под запретом, кооперативное движение и неугодная пресса — тоже. Забастовки, стачки — дело подсудное. По ночам мирные граждане вздрагивают от выстрелов, т. к. один из Указов Тизякова разрешает (цитируем дословно) «командирам патрулей (офицерам) министерства обороны и КГБ, захвативших на месте преступления: кражи квартир, домов граждан, грабежа граждан на улицах, изнасиловании — расстреливать на месте без суда и следствия с составлением в последующем акта за подписью всех членов патруля и, если есть, потерпевших…».

А править «сильным государством» должен был, согласно опять же Указу Тизякова, Совет Министров СССР во главе… с самим Александром Тизяковым.

В нарисованный ГКЧП рай, с Павловым у ворот, народ бы не поверил.

Министр угольной промышленности СССР Михаил Щадов докладывал Павлову:

— В Кузбассе начинается забастовка. Три шахты уже «лежат». Завтра за ними последуют другие. В Кузбассе надо вводить чрезвычайное положение…

Шло заседание кабинета министров СССР. Павлов сидел во главе стола. Лицо его было красным, почти багровым.

К обеду врач с большим трудом привел его в чувство, и он явился на заседание ГКЧП. Его намеревались послать на пресс-конференцию, но он отказался, сказав, что ему надо встретиться с министрами. Никто не настаивал: разве можно в таком виде на люди?

Трудно пересказать то заседание кабинета министров. Павлов постоянно терял канву разговора, перескакивал с одного на другое.

Присутствовавшие так и не поняли, с какой целью их собирали. Большинство решило: чтобы выяснить отношение к созданию ГКЧП. Павлов почти каждого строго спрашивал: «Ты — за?»…

Свидетельствует Дмитрий Язов:

— После заседания кабинета министров, мне позвонил Павлов: «Давай, ты что там стоишь! Арестуй этих забастовщиков!» Кто-то из министров, видимо, ему сообщил о начавшейся забастовке. Здесь я понял, что он уже «созрел», слишком выпивши…

Это был последний выход Павлова «в свет». После заседания кабинета министров он уехал на дачу и более оттуда не показывался. Дальнейшему участию премьер-министра в заговоре помешал тяжелый запой…

Когда жена министра обороны СССР Эмма Язова, утром услышала лязг танковых гусениц и сообщение о создании ГКЧП, она не на шутку испугалась за мужа.

Около 15 часов к ней на дачу приехала приятельница, Наталья Аверьянова.

— Я застала Эмму плачущей, — свидетельствует Аверьянова. — Она стала говорить, что не понимает случившегося, что звонила мужу, с ним что-то не то и она хочет к нему ехать. Набрала номер мужа и попросила прислать на дачу машину.

Когда пришла «Волга», Эмма Язова попросила меня поехать с ней. Нога у нее выше колена была в гипсе. Она практически не ходила. Мы с майором, который прибыл в «Волге», сняли ее с коляски и с большим трудом усадили в машину.

В Генеральном штабе министерства обороны у лифта нас встретил Дмитрий Язов. Мы прошли в кабинет, оставшись в нем втроем.

Эмма заплакала, видно было, что ее слезы ранят Язова. Он стал ее успокаивать. Эмма в ответ стала говорить, что все случившееся — это гражданская война, просила его весь этот кошмар остановить и позвонить Горбачеву.

Язов сказал: «Эмма, пойми: нет связи». Эмма опять стала плакать. После этого Язов сказал: «Эмма, ты пойми, я один».

В это время по спецканалу началась трансляция пресс-конференции ГКЧП. Эмма поинтересовалась, почему он не с ними. Язов, ничего не сказав, огорченно махнул рукой. «Дима, — заплакала Эмма, — с кем ты связался! Ты же над ними всегда смеялся. Позвони Горбачеву…» Язов с раздражением в голосе повторил, что связи нет…

Янаев сидел в центре стола на сцене зала, битком забитом советскими и зарубежными журналистами. Шла пресс-конференция.

— Дамы и господа, друзья, товарищи! — говорил он. — Я хотел бы сегодня заявить о том, что Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР полностью отдает себе отчет в глубине поразившего страну кризиса. Он принимает на себя ответственность за судьбу Родины и преисполнен решимости принять самые серьезные меры по скорейшему выводу государства и общества из кризиса… В таком режиме, дамы и господа, работать, в каком работал президент Горбачев все эти последние шесть лет… естественно, и организм изнашивается немножко. Я надеюсь, что мой друг президент Горбачев будет в строю, и мы будем еще вместе работать…

Перед обедом на сторожа «Зари» Вячеслава Генералова свалилась неожиданная новость: заместитель мэра Ялты в связи с тем, что Горбачев более не является президентом, отказался поставлять продукты на дачу.

С целью уладить конфликт, Генералов направил в Ялту своего сотрудника.

Горбачев тем временем с семьей и своим помощником, Анатолием Черняевым, пошел на пляж. Но не для того, чтобы искупаться…

— После полудня меня вызвал Горбачев, — вспоминает Анатолий Черняев. — «Пора, — говорит, — принимать меры. Пойдем-ка, поговорим на балконе». Но Раиса Максимовна предложила разговор перенести на пляж. Там, мол, уж точно не подслушают.

Разместились в пляжном шатре. Обсудив ситуацию, Горбачев сказал: «Надо выдвинуть два требования. Записывай!» И я записал эти требования: «1. Предоставить самолет для возвращения в Москву. 2. Восстановить связь».…

Свидетельствует сотрудник личной охраны президента Олег Климов:

— После 15 часов из главного дома дачи вышел помощник президента Анатолий Черняев. Вручив мне пакет, в котором были требования президента, он попросил меня передать его Генералову для незамедлительной отправки в Москву…