Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6356 ( № 4 2012)

4. И наконец, вызывает недоумение: почему Путин не занимался всерьёз этой назревшей и перезревшей проблемой ранее? Она стояла не менее остро и 8, и 12 лет назад. Не является ли всё это просто предвыборным ходом, за которым не последует никаких реальных действий?

Лимит на проекты, которые не будут реализованы, и на обещания, которые не будут выполнены, на мой взгляд, у Путина исчерпан. Он в значительной мере растерял доверие народа. Теперь одного его имени недостаточно для всенародного одобрения. Чтобы стать настоящим легитимным президентом в марте (и самое главное, после марта), ему уже недостаточно былых заслуг. Мало просто выдвинуть хорошую программу, куда важнее её полностью реализовать. Надо учитывать и то, что Путин вызывает на Западе аллергию и против него будут задействованы все имеющиеся средства политических, информационных и сетевых войн.

Поэтому Путин вынужден сегодня чётко формулировать конкретную стратегию, а если будет избран, обязан будет строго выполнять её. У него как кандидата по-прежнему нет, на мой взгляд, серьёзных конкурентов, но его позиции теперь намного более шаткие. Если последуют неверные шаги, народная поддержка может упасть до критического уровня.

Эти опасения усиливаются от того, что Путин потерял слишком много исторического времени на непоследовательной, малоэффективной реализации тех планов и проектов, успешности которых ждало общество, начиная с 2003-2004 годов. Сегодня последний звонок. Путину необходимо сплотить вокруг себя группу идейных единомышленников, жизненно заинтересованных в спасении России в столь сложный критический момент, когда неудача для него лично будет означать провал, а для России, возможно, конец.

Поэтому в пробуждении (пусть и запоздалом) Путина заинтересован не только он, но и всё наше общество, весь наш народ.

Поэт меж небом и землёй

ЭПИТАФИЯ

Скончался народный поэт Дагестана Абдулла Даганов, главный редактор журналов "Литературный Дагестан" и "Соколёнок". Дагестанцы и вся российская литература потеряли талантливого прозаика, поэта, публициста, автора сорока книг. За поэму "Сталинград" он был удостоен Всероссийской литературной премии. Абдулла Газимагомедович перевёл на аварский язык стихи и поэмы Пушкина, Лермонтова, Есенина, Маяковского. Скорбим о невосполнимой потере вместе со всеми, кто знал и ценил этого замечательного человека.

Абдулла ДАГАНОВ

***

Что в мире переменном долговечней:

Скал неприступных твёрдость и размах

Иль бурная стремительная речка,

Что путь себе пробила в тех горах?

О горы, век вам гимны буду петь я,

В коше чабанском празднуя рассвет.

Но я уйду, и улетят столетья,

А вы и не посмотрите вослед.

Вот солнце - словно сказочное древо -

С глубин небесных встало во весь рост,

В руках-ветвях - лучами полный невод

С гирляндами мерцающими звёзд.

Моря кипят, бурлят и днём и ночью,

Как мясо, что в котлах у чабанов[?]

Аж волны в небо бьют, с какой же мощью

Вас опаляет пламенем веков!

Эй, ветер, есть ли место на планете,

Где отдыхаешь от своих забав,

Или боишься, что под утро в сети

Тебя поймают, крылья обломав?

Вопросы бытия[?] И надо мною

Разверзлась бездна[?] Я ищу ответ.

И я повис меж небом и землёю, -

Не Бог, не человек, а лишь поэт[?]

24 января 2012 года

Перевод с аварского Сергея Соколкина

Есть хаос – есть постмодернизм

ДИСКУССИЯ "ПОСТМОДЕРНИЗМ: 20 ЛЕТ СПУСТЯ"

Валерий ДАНИЛЕНКО, профессор Иркутского государственного лингвистического университета

В начале книги И.С. Скоропановой "Русская постмодернистская литература" (Изд. 6-е. - М., 2007) мы можем обнаружить головокружительную характеристику постмодернизма в литературе. Вот лишь незначительная часть примет постмодернистской литературы по Скоропановой: "[?]лишён традиционного "я" - его "я" множественно, безлично, неопределённо, нестабильно, выявляет себя посредством комбинирования цитации; обожает состояние творящего хаоса, опьяняется процессом чистого становления; закодирован, даже дважды; соединяет в себе несоединимое, элитарен и эгалитарен одновременно; тянется к маргинальному, любит бродить "по краям"; стирает грань между самостоятельными сферами духовной культуры, деиерархизирует иерархии, размягчает оппозиции; дистанцируется от всего линейного, однозначного[?]" (с. 5).

Даже и этого фрагмента достаточно, чтобы заморочить голову тому, кто хотел бы разобраться в вопросе о специфике постмодернистской литературы. Попробуем внести в решение этого вопроса некоторый порядок.

Очевидно: перед любым литературоведом стоят две основные задачи - выявить, во-первых, каково соотношение формы анализируемого художественного произведения (языка) и его содержания, а во-вторых, обнаружить мировоззренческое кредо его автора, представленное в содержании этого произведения. В таком случае мы получим две принципиальные черты, характерные для постмодернизма:

- приоритет формы (языка) над содержанием;

- хаотизация представлений о мире.

Из этих принципов постмодернизма вытекают те или иные следствия. Из второго, например, следует шизоидность, множественность "я", релятивизм, стирание граней между самостоятельными сферами культуры, деиерархизация, моделирование возможных миров и т.п. Эти следствия у разных авторов могут варьироваться, но это не меняет самой сути постмодернизма. А если вспомнить о том, что содержание определяет форму, то и выходит, что сущность пост[?]модернизма очень проста. Она состоит в хаотизации представлений о мире. Главный критерий здесь один: есть хаос - есть постмодернизм, нет хаоса - нет постмодернизма.

Ориентация на данный критерий позволяет нам не допускать ошибок в отнесении того или иного автора к постмодернистам. В упомянутой книге И.С. Скоропановой, например, к ним причислен Андрей Битов. Его "Пушкинский дом" фигурирует у автора как свидетельство появления в русской литературе первой волны постмодернизма. Рядом с ним оказались "Прогулки с Пушкиным" Абрама Терца (Андрея Синявского) и, как ни странно, "Москва - Петушки" Венедикта Ерофеева. Но в "первой волне" у неё почему-то не оказалось Саши Соколова с его "Школой для дураков". За первой волной постмодернизма последовала вторая и третья (Виктор Ерофеев, Виктор Пелевин, Владимир Сорокин, Дмитрий Пригов и др.).

Записывать Венедикта Ерофеева в постмодернисты - значит совершать литературоведческое насилие над его искренним и незамысловатым произведением. Легко понять многочисленных почитателей несчастного Венички: и алкоголическую "поэму" он написал развесёлую, и её симпатичного автора жалко до слёз. Но эту книжку нельзя расценивать как постмодернистскую по одной простой причине: в ней нет хаоса. А хаос есть главный конститутивный признак постмодернизма. В книжке В. Ерофеева нет хаоса, стало быть, нет и постмодернизма. Откуда в ней взяться хаосу? В ней всё ясно как божий день: наливай да пей.