Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6363 ( № 11 2012)

И это только перечень, думаю, далеко не полный, мест, связанных с именем М.Ю. Лермонтова. А сколько ещё памятников истории и культуры ждут своего часа?

Можно долго решать "нерешаемые" вопросы о форме собственности памятников культуры, искать в бюджетах всех уровней необходимые суммы, которых всегда не хватает, переадресовывать бумаги с муниципального уровня на федеральный и обратно.

На самом деле вопрос один. Хотим мы сохранить памятники своей истории и культуры или нет? Если хотим, то найти решение всех проблем можно. Нужны только желание и воля. Если же такого желания нет, то тут и начинают нагромождаться проблемы с финансированием, собственностью, концепциями развития и т.д.

Да и отсутствие бюджетных денег (их всегда нет) не помеха. Мог бы один из благотворительных фондов объявить сбор средств по подписке на восстановление этого памятника культуры. Вспомним восстановление всем миром храма Христа Спасителя.

Неужто оскудела земля Русская Третьяковыми и Щукиными, Мамонтовыми и Морозовыми?

Александр САХАРОВ, председатель Московского филиала межрегионального Лермонтовского общества

Служивший детству

СЕРГЕЙ АЛЕКСЕЕВ - 90

Когда 1 апреля 1922 года в селе Плискове Винницкой области в семье врача Петра Сергеевича Алексеева появился долгожданный ребёнок, отец сказал: "Сергей будет хирургом, как и я". Елена Александровна, тоже медицинский работник, согласилась: "Конечно. Кем же ещё быть нашему сыну?"

Однако судьба распорядилась по-своему[?]

Ах, детство, детство! В его родном Плискове школа была, но только начальная. Поэтому родители отправили Серёжу учиться в Москву, где жили сёстры Елены Александровны, у которых не было своих семей.

В столице Алексеев попал в железную клетку строгой дисциплины и порядка, царивших в доме его тёток. Всё по расписанию: подъём, завтрак, школа, прогулка, уроки, сон. Не дай бог выбиться из графика! Наказания были самыми разными: от лишения развлечений - скупых, но всё же! - до лишения любимых "взрослых" брюк. Их ему сшили - модные, навыпуск. До этого Сергей ходил в шортах, которых он, само собой, стеснялся. Провинившегося племянника тётки переставали водить в театр, на спектакли Таирова, которые ему особенно нравились. Лишали почти всего. "Поэтому, когда я пошёл в армию, тамошняя дисциплина показалась мне раем", - признался как-то Алексеев.

Семейство Ганшиных, нужно признать, было совершенно удивительным и много дало юному Сергею. Старшая из сестёр, Клавдия Александровна, с медалью окончила престижный университет в Сорбонне и стала первой женщиной-учёным в новой России. Член-корреспондент Академии наук, заведующая кафедрой французского языка в МГУ, профессор, автор французско-русского словаря, многих солидных работ.

Средняя, Мария Александровна, - тоже профессор, заведовала кафедрой английского языка в Московском государственном институте иностранных языков. Благодаря её наставничеству автор этих строк получила второе высшее образование и, став преподавателем в том же вузе, по сей день использует в учебных целях написанную Марией Александровной "Грамматику английского языка".

Юлия Александровна - специалист по русской филологии, профессор Московского пединститута. Её сборником диктантов пользовались многие поколения преподавателей и студентов. Лидия и Антонина занимались хозяйством, хотя также получили прекрасное образование.

Учёные сёстры мечтали, чтобы племянник пошёл по их стопам и стал научным работником. А Сергей мечтал о небе. Записался в аэроклуб, а после окончания школы поступил в лётное училище. Тогда все мальчишки мечтали стать Чкаловыми, Байдуковыми, Беляковыми.

[?]Лето 1941 года. Курсантов Полтавского лётного училища вывезли в лагерь для полевых учений. Лагерь - рядом с западной границей. И в первый же день войны - массированная бомбёжка. В несколько минут лётное поле превратилось в ад. Лишь один самолёт успел подняться в небо. Те, кто находился на поле, остались там навсегда. Уцелели немногие, побежавшие к лесу. Среди них - курсант Алексеев. Выживших в этой бомбёжке направили в Оренбургское лётное училище. Там их обучали полётам на новых машинах.

Оренбургские степи[?] Пролетая в вышине и любуясь их строгой красотой, курсант Алексеев не мог и предположить, что когда-нибудь всё это ему понадобится. Что когда он станет писателем, то будет списывать с памяти, как с живой картины, увиденное и пережитое в те юные годы. "Взыграла, разгулялась вьюга - метель по всему Оренбургу. Темень кругом. Ветер по-разбойному свищет. Жалит лицо и руки колючими снежными иголками", - написал Сергей Алексеев в повести "Жизнь и смерть Гришатки Соколова". И вместе со своим героем коченел, вспоминая, как добирался до аэродрома в зимнюю стужу или стоял в карауле[?]

Многое увиденное и пережитое в те годы найдёт своё место в его исторических книгах: война, победа, горести и радости, лишения и стройки. Ведь он жил и мужал вместе с историей своей страны, её народом, который станет основным героем его произведений.

После войны армия сокращалась.

Начальство, узнав, что у Алексеева есть вузовский диплом - полный курс исторического факультета Сергей прошёл за полтора года, ещё будучи студентом лётного училища, - предложило ему поступить в Высшую дипломатическую школу. Карьера дипломата казалась весьма привлекательной. В то время в Оренбургском пединституте преподавали эвакуированные из Москвы профессора университета.

Однако перед самым отъездом на учёбу произошёл несчастный случай. В одном из учебных полётов самолёт вдруг стал терять высоту: заглох мотор. Падая, Сергей свалил машину на крыло, и, сломавшись, оно смягчило удар. С повреждённым позвоночником, с сотрясением мозга и тяжёлыми травмами он оказался в госпитале. Всё время, пока Сергей был между жизнью и смертью, его мать, Елена Александровна, дежурила у больничных ворот. Ни в дождь, ни в бурю ни на минуту не покидала свой пост: "Только бы сын остался жить". И небо услышало её - сын стал поправляться.

Лечение в санатории продлилось до зимы, а когда Сергей выписался, приём в дипломатическую школу уже закончился. В министерстве, куда он обратился, предложили временно поработать редактором в Дет[?]гизе. Сергей согласился - потому что не знал, что это такое. В стране был кадровый голод, а у Алексеева - диплом государственного пединститута. Алексеев думал, что в Детгизе он временно, до поступления следующей осенью в Высшую дипломатическую школу. А остался навсегда. Увлёк энтузиазм сотрудников издательства, директора Константина Пискунова. Все они истово, с полной самоотдачей служили детству, детской литературе.