Уильям Истерли - В Поисках Роста

Таким образом, модель Домара не была рассчитана на использование в ка­честве модели роста, не имела смысла как модель роста и была отвергнута в ка­честве таковой самим ее создателем более сорока лет назад. Тем больше горь­кой иронии в том, что именно она стала и продолжает оставаться до сих пор наиболее широко применяемой моделью роста в экономической истории.

Как же получилось, что модель Домара пережила свой предполагаемый крах в 1950-х гг.? Мы, экономисты, применяли ее (и применяем поныне) к бед­ным странам от Албании до Эквадора, определяя «потребность в инвестици­ях» для достижения целевого показателя роста. Разницу между «требуемыми» инвестициями и национальными сбережениями обозначают термином дефи­цит финансирования. Считается, что частное финансирование для покрытия этого дефицита недоступно, поэтому с целью достижения целевых показате­лей роста его восполняют иностранные доноры. Данная модель обещала бед­ным странам немедленный рост с помощью иностранных инвестиций. Это была помощь, которая предполагала осуществление инвестиций ради дости­жения роста.

Оглядываясь назад, мы понимаем, что использование модели Домара для определения необходимого объема инвестиций и построения прогнозов роста было (и остается) большой ошибкой. Но не будем слишком строги к защитни­кам этой модели (я был одним из них), поскольку у них не было возможности оглянуться назад. Данные, которые были нам доступны в дни наибольшей по­пулярности модели, казалось, подкрепляли жесткую связь между инвестиция­ми и ростом. Только по мере накопления дополнительных сведений недостат­ки модели стали до боли очевидными.

Подход Домара к проблеме роста приобрел популярность, потому что он со­держал привлекательную в своей простоте возможность прогнозирования: рост ВВП будет пропорционален доле инвестиционных расходов в структуре ВВП. До-мар предполагал, что объем выпуска (ВВП) пропорционален объему физическо­го капитала и таким образом изменение объема выпуска будет пропорционально изменению объема физического капитала — то есть объему инвестиций прошло­го года. Разделите и изменение объема выпуска, и объем инвестиций прошлого года на объем выпуска прошлого года. Получается, что рост ВВП в этом году пря­мо пропорционален прошлогодней доле инвестиций в ВВП [16].

Как возникла у Домара идея, согласно которой объем производства пропор­ционален объему физического капитала? Разве труд не играет в производстве никакой роли? Домар работал над своей статьей сразу после Великой депрес­сии, во время которой многие люди потеряли работу. Он и большинство дру­гих экономистов ожидали повторения депрессии после Второй мировой вой­ны, если правительство не предпримет соответствующих мер. Домар считал высокую безработицу данностью, а потому предполагал, что при появлении любого дополнительного объема физического капитала всегда найдется нуж­ное количество рабочих рук. Теория Домара получила известность как модель Харрода — Домара (британский экономист Рой Харрод опубликовал в 1939 г. схожую идейно, хотя и более завуалированную по выводам статью).

Очевидно, что предметом рассмотрения у Домара был краткосрочный биз­нес-цикл в богатых странах. Как же получилось, что домаровское фиксирован­ное соотношение объема производства и объема физического капитала стало неотъемлемым элементом анализа экономической динамики в бедных странах?

Изобретая развитие

Поиски теории роста и развития не давали экономистам покоя с тех пор, как появились первые экономисты. В 1776 г. отец-основатель экономики Адам Смит задавался вопросом, что определяет богатство народов. В 1890 г. великий английский экономист Альфред Маршалл заявил, что поиски источников рос­та «представляют собой главный и высший интерес экономических исследова­ний» [17]. Лауреат Нобелевской премии Роберт Лукас признался в статье 1988 г., что, когда начинаешь думать об экономическом росте, «трудно думать о чем-либо еще». Но этот постоянный интерес к теории роста фокусировался исклю­чительно на богатых странах. К проблемам бедных стран экономисты не про­являли большого интереса. «Обзор мировой экономики», подготовленный Лигой Наций в 1938 г. под руководством будущего нобелевского лауреата Джеймса Мида, включал всего один абзац о положении дел в Южной Америке. Бедные страны Азии и Африки вообще не были в нем упомянуты [18].

После Второй мировой войны эксперты-экономисты, столетиями игнори­ровавшие бедные страны, внезапно призвали мировое сообщество обратить внимание на их «неотложные проблемы» [ 19]. У экономистов оказалось много теорий относительно того, как именно получившие независимость бедные стра­ны могут расти и догонять страны богатые.

Бедным странам не повезло: первое поколение экспертов по развитию под­верглось сильному влиянию двух совпавших по времени явлений — Великой депрессии и индустриализации Советского Союза посредством вынужденных сбережений и инвестиций. Депрессия и огромное количество безработных или полубезработных людей в сельской местности бедных стран побудили эконо­миста, специалиста по развитию, сэра Артура Льюиса предложить модель «из­быточной рабочей силы», в которой сдерживающим фактором роста был ис­ключительно объем физического капитала. Льюис предположил, что строи­тельство фабрик и заводов сможет поглотить эту рабочую силу, не вызывая спада объема сельскохозяйственного производства.

Льюис и другие специалисты по развитию 1950-х гг. исходили из жесткого соотношения между рабочей силой и объемом физического капитала — на­пример один человек на одну машину. При избыточности рабочей силы имен­но объем физического капитала оказывал сдерживающее влияние на развитие производства. Считалось, что объем производства прямо зависит от объема физического капитала — в точности по теории Домара. Льюис высказал мысль, что предложение рабочей силы «неограниченно», и привел в качестве примера экономику, которая росла за счет привлечения избыточной рабочей силы из сельской местности, — Советский Союз.

«Центральным явлением экономического развития является быстрое на­копление капитала», — заявил Льюис [20]. Поскольку рост пропорционален инвестициям, можно оценить эту пропорцию и определить, какой именно объ­ем инвестиций необходим для достижения целевого показателя роста. Пред­положим, например, что на каждые 4 % инвестиций вы получаете 1 % роста. Страна, которая хочет увеличить темпы роста с 1 % до 4 %, должна повысить норму инвестирования с 4 % ВВП до 16 % ВВП. Рост ВВП на 4 % обеспечит его рост в пересчете на душу населения в 2 % в год, если численность населения бу­дет ежегодно увеличиваться на 2 %. При росте ВВП на 2 % в год подушевой до­ход будет удваиваться каждые тридцать шесть лет. Инвестиции должны опе­режать рост населения. Развитие — это гонка, в которой объем физического капитала соперничает с инстинктом размножения.