Итоги Итоги - Итоги № 48 (2012)

— Как вы, выходец из обычной калмыцкой семьи, попали в МГИМО, куда без блата не брали? И почему своей специализацией выбрали японский язык?

— Шахматы меня научили играть и побеждать. Я окончил школу с золотой медалью, был победителем многих республиканских и всесоюзных олимпиад по математике, химии, физике, литературе. В 1979 году отмечалось 180-летие Пушкина, проводились городской, потом общереспубликанский и общесоюзный конкурсы на лучшее сочинение. И вот у меня оказалось лучшее сочинение в стране, а победители имели право льготного поступления на филологический факультет МГУ. Так совпало, что в то же время я прочел книгу Всеволода Овчинникова «Ветка сакуры», в которой он очень красиво пишет про Японию. А еще в школе я увлекался карате, хотелось вникнуть в восточную философию. Я узнал, что японский язык изучают в Институте Азии и Африки, в МГИМО и Военном институте Министерства обороны. Но в институт я попал не сразу. После школы еще год на заводе отработал. Оказался там, можно сказать, случайно, ведь мне с моим аттестатом все прочили институт. Но как-то шел по Элисте со своим одноклассником, а навстречу парторг приборостроительного завода «Звезда». «О, — говорит, — а когда вас на заводе ждать? У нас людей не хватает». А я же был секретарем комсомольской организации школы, командиром городского комсомольского штаба, призывал всех: «Товарищи, идите на завод!» И как-то неудобно стало: других зову, а сам что? Ну и пошел, тем более что хотелось себя проверить. Конечно, меня не поняли ни дома, ни в школе. Встал за слесарный станок и быстро стал ученическую норму в два раза перевыполнять. Выбрали меня бригадиром комсомольско-молодежной бригады. Получал 220 рублей, тогда как у мамы — ветеринарного врача — зарплата была 140, у отца — инженера — 200. Я почувствовал, что значит зарабатывать. А через год — повестка в армию. Опять вызов: как не принять? Пошел. Попал в Северо-Кавказский военный округ. Прошел путь от рядового до старшего сержанта, замкомвзвода. Конечно, поначалу тяжело было, издевательствам «стариков» надо было противостоять. Да и физически непросто. Представляете, наряд по кухне: 2,5 тысячи людей поели, а мы, пятеро солдат, должны перемыть посуду, а потом еще картошку чистить с 3 до 6 утра. Не скрою, часто закрадывались мысли: вот дурак, зачем пошел в армию, сейчас бы гулял на дискотеке... А потом втянулся, привык и не жалею. Считаю, получил хорошую закалку. Вернулся из армии и поступил в МГИМО. Мне хотелось доказать, что если я попадаю в какую-то ситуацию, то должен быть лучшим, сделать все по максимуму. И вот в институте я оказался среди золотой молодежи — вместе со мной учились внук Брежнева, сын Бабрака Кармаля.

— И в такой среде произошла история с доносом в КГБ...

— Донос случился на ровном месте. Отмечали в общежитии мой день рождения. Накрыли стол длинный, плов готовили, выпивали, разговаривали... А через день фотографии оказались в КГБ: вот — распитие алкогольных напитков. Помню, меня полковник спрашивает: пили на дне рождения? «Ну да, шампанское...» А он выкладывает фотографию: я сижу, Кала Кармаль, мы чокаемся рюмками, и в кадре на первом плане — бутылка «Столичной». Хотя я вообще-то крепкие напитки не жаловал...

— Это наказуемо — выпить на студенческом дне рождения?

— Так это в середине 80-х, в самый разгар борьбы со спиртным. К тому же я был замсекретаря парткома по идеологии. И пошло-поехало: какой пример вы показываете комсомольцам? Меня исключили из института, потом из партии, влепили строгий выговор, начали следствие, будто я шпион, наркоман, фарцовщик. КГБ тогда был всесильным, но я все равно решил бороться. Написал письмо председателю КГБ Чебрикову о том, что я не шпион, написал как коммунист письмо на имя XIX партконференции, Шеварднадзе написал как министру иностранных дел. Везде указывал, что я простой студент, без «лапы», без денег. Решил: раз жизнь поставила в такие условия, надо бороться, доказывать свою невиновность. Началась история в апреле, а в сентябре меня пригласили в МГИМО и сказали: мы все проверили, факты не подтвердились. В институте тогда деканом факультета международных отношений был Анатолий Торкунов, он сейчас ректор МГИМО. Он поддерживал меня неофициально: «Ну сам понимаешь, система. Может, давай переведем тебя в Институт стран Азии и Африки?» До сих пор благодарен ему за поддержку...

Меня восстановили — на мой же 6-й курс. Я даже не отстал, экстерном сдал экзамены и зачеты. Не согласился я и со строгим выговором за распитие спиртных напитков, написал в Комиссию партийного контроля. Через полгода меня вызвали на Старую площадь и сняли строгач. Я уверен: если ты чувствуешь за собой правоту, надо идти до конца. Я в жизни ничего не боюсь.

— Действительно, надо обладать немалой смелостью, чтобы, будучи одним из ведущих политиков в стране, рассказать о своем контакте с инопланетянами. Как это вы рискнули?

— Моя бабушка говорила: самая большая хитрость — это честность. Живу по этому принципу. Другое дело, что я говорю не все, что думаю. Но если что-то было, отрицать не буду. Да, я знал, что история с инопланетянами вызовет неоднозначную реакцию. Но меня воодушевили наши же руководители. Бывшие коммунисты, которые носили партбилеты в карманах, а значит, были атеистами, стали ходить в храмы и стоять со свечками на глазах у всей страны во время телетрансляций с Пасхи и Рождества. Я их не осуждаю, сам человек верующий. Со многими религиозными деятелями дружу — и православными, и мусульманскими, и буддистскими. Я и паломничество совершал — в Тибет, Северную Индию — в резиденцию далай-ламы. У меня потребность была что-то открыть, понять для себя. Когда был президентом Калмыкии, создал Совет по делам религий. Если человек что-то потерял в жизни, ему нужна отдушина, он идет туда, где может обрести равновесие, ищет путь к Богу. Это очень правильно. Надо просто верить, что есть Абсолют, а мы лишь приходим и уходим каждый в свое время. Очень мудро Константин Циолковский писал об этом в «Приключении атома». Ракетостроению посвящена лишь одна тысячная его работы. Остальное — про буддизм, про душу, про полеты на Марс. Этот полуглухой учитель из российской глубинки был уверен, что наша галактика кишит разумными существами.

Я не побоялся рассказать про свои встречи с инопланетянами. Впервые я с ними встретился, когда учился в 1-м или 2-м классе. Элиста — город маленький, на окраине футбольное поле. Мы играли в мяч, рядом коровы паслись. И как-то под вечер, солнце еще не село, собаки вдруг как завыли, головы к земле опустили. Затем наступила звенящая тишина и сверху опустилась бандура вытянутой формы. Буквально в километре от нас зависла. Это полгорода видело. Бандура повисела какое-то время и медленно-медленно ушла вверх. Потом был случай в армии — прямо над воинской частью что-то шарообразное висело. Ну а в 1997 году в Москве был особый случай: меня пригласили на корабль. Я бы, может, и подумал, что мне это приснилось. Но есть три свидетеля: водитель мой Николай и два друга — Андрей и Василий. В тот день я должен был улетать в Элисту, они заехали за мной на квартиру в центре Москвы примерно за полтора часа до вылета. Открыли дверь своими ключами, телевизор включен, а меня нет. Василий даже под кровать заглянул. Я жил на последнем этаже, никуда не вылезешь. У консьержки спросили: «Выходил?» «Нет, — говорит, — как вечером приехал, так и оставался дома». Час искали, стали уже думать, что дальше делать — шум поднимать или нет. И тут вдруг я материализуюсь, из спальни выхожу. Они: «Ты где был?» Я говорю: «Летал на тарелке». Они не верят, конечно, но ведь меня же не было.