Чарльз А. Капхен - Закат Америки. Уже скоро

В четыре тридцать пополудни 26 июня 1945 года президент Гарри Трумэн обратилсй с заключительной речью к делегатам, только что закончившим работу над Хартией Организации Объединенных Наций. «Этой хартией, — сообщил Трумэн собравшимся в мемориальном центре в Сан-Франциско, — вы претворили в жизнь идеалы великого государственного деятеля предшествующего поколения Вудро Вильсона. Если бы мы обладали этой хартией несколько лет назад, а главное — обладали бы волей следовать ей, миллионы лежащих теперь в земле были бы живы». В десять часов утра 28 июля Сенат Соединенных Штатов собрался для обсуждения документа, выработанного конференцией в Сан-Франциско, и восьмьюдесятью девятью голосами против двух согласился с участием Америки в Организации Объединенных Наций.

В 1920 году Сенат отклонил принципы коллективной безопасности и возможность американского присутствия в международных институтах, призванных управлять мировым порядком. В 1945 году Сенат принял прямо противоположное решение, почти единогласно одобрив участие Америки в системе коллективной безопасности и многостороннего сотрудничества. Такой резкий поворот в политике Соединенных Штатов был далеко не случаен.

Новый американский курс стал детищем многолетнего тщательного планирования и виртуозного политического маневрирования президента Франклина Рузвельта. Фиаско Вильсона и Лиги Наций преподало Рузвельту и его советникам уроки того, сколь важно учитывать настроения общества в отношении американского международного присутствия. Несмотря на разгар Второй мировой войны, администрация в качестве приоритетной поставила перед собой задачу обеспечить общественную поддержку американскому участию в послевоенной системе безопасности. Более того, Рузвельт понимал, что если он хочет обеспечить участие США в мировых процессах на постоянной основе, реалистичные и идеалистические взгляды должны находиться в равновесии. В 1941 году он писал: «Сегодня нецелесообразно возрождать Лигу Наций, которая ввиду своих размеров способствует разногласию и бездействию». [274] Cited in John Lewis Gaddis, «The United States and the Origins of the Cold War, 1941–1947» (New York: Columbia University Press, 1972), p. 24. Рузвельт преследовал более приземленные цели сохранения мира, а не строил амбициозные планы по примеру оставшегося ни с чем Вильсона.

Хотя Соединенные Штаты официально вступили в войну только после бомбардировки Перл-Харбора, Рузвельт предпринял шаги по организации помощи союзникам задолго до конца 1941 года. В ноябре 1939 года он снял эмбарго на поставки вооружений воюющим странам, дав возможность Великобритании и Франции покупать оружие в Соединенных Штатах. В августе следующего года Рузвельт издал Указ, разрешающий Великобритании приобретать у Соединенных Штатов старые эсминцы. В качестве ответного шага Великобритания открыла США доступ к своим базам в Западной Атлантике. Закон о ленд-лизе, предусматривавший поставки техники, вооружения и боеприпасов в страны-союзницы, также был принят в 1941 году. Приблизительно в это же время американские и британские военные начали обсуждение совместных военных планов, а Рузвельт отдал ВМФ приказ участвовать в охране атлантических конвоев, выслеживать немецкие корабли и подводные лодки и сообщать их координаты англичанам. [275] Об американской дипломатии и подготовке к войне в 1938–1941 гг. см.: David Reynolds, «From Munich to Pearl Harbor: Roosevelt's America and the Origins of the Second World War» (Chicago: Ivan R. Dee, 2001).

Соединенные Штаты приступили к планированию послевоенного порядка еще до вступления во Вторую мировую войну. Многие в Вашингтоне сходились во мнении, что в тридцатые годы демократические страны совершали ошибки, которые потом дорого им обошлись. Как утверждал Трумэн в заключительной речи в Сан-Франциско, Соединенные Штаты считают, что войны можно было избежать, если бы демократии мира объединились и решительно противостояли германской и японской агрессии. Сами США не пойдут по стопам Вильсона и не будут рисковать, как в тридцатые годы, а на сей раз загодя начнут планирование послевоенного устройства и выработку жизнеспособного механизма коллективных действий.

В августе 1941 года Рузвельт прибыл в Ньюфаундленд для встречи с премьер-министром Великобритании Уинстоном Черчиллем. В повестке дня стояли не только планы ведения войны в Европе, но и вопросы послевоенного устройства. В процессе совместной работы над текстом Атлантической хартии Черчилль направил Рузвельту письмо, в котором призывал обе страны «добиваться мира, который… через эффективные международные организации предоставит всем государствам и народам возможность жить в безопасности». Рузвельт немедленно исключил упоминание, об «эффективных международных организациях», предпочитая лишь призывы к разоружению агрессоров и пространные рассуждения о «широкой и устойчивой системе общей безопасности». [276] Kenneth Davis, «FDR: The War President, 1940–1943» (New York: Random House, 2000), p. 270. Умудренный опытом американской политики, Рузвельт избегал языка, способного вызвать «подозрения» в обществе. [277] Robert Dallek, «Franklin D. Roosevelt and American Foreign Policy, 1932–1945» (New York: Oxford University Press, 1979), p. 283.

В течение следующих месяцев в обсуждениях текущих международных проблем приняли участие и другие стороны. В январе 1942 года Соединенные Штаты, Великобритания, Советский Союз, Китай и еще двадцать два государства, объединившихся против стран «Оси», приняли декларацию, обязывающую подписавшиеся стороны совместно противостоять агрессорам и придерживаться общих принципов «жизни, свободы и независимости». Рузвельт и Черчилль намеренно назвали заключенный пакт «декларацией», а не «альянсом», чтобы спутать карты оппозиции изоляционистов в Конгрессе. [278] Ibid., p. 319.

Однако президенту пришлось столкнуться с непредвиденными трудностями. Либеральное издание «New Republic», когда-то выступавшее против далекой от идеалистических принципов Лиги Наций, приветствовало сделанный шаг к «динамичному международному объединению для всеобщей пользы». Рузвельту пришлось исправлять ошибочную концепцию и настоять на том, что цель декларации ограничивается созданием коалиции против Германии и Японии. Он намеренно избегал любых дискуссий о послевоенных международных организациях. [279] Divine, «Second Chance», p. 48–49.

Рузвельт внушал американцам мысль о том, что правительство США всецело поглощено ведением войны. Принципиально воздерживаясь от публичной дипломатии, он отверг все предложения о налаживании работы по созданию общественной поддержки американского участия в организации будущего миропорядка и продолжал умалчивать о том, что Соединенные Штаты довольно усердно занимаются послевоенным планированием.