Чарльз А. Капхен - Закат Америки. Уже скоро

Нет ничего удивительного в том, что Америка в войне с «Талибаном» и «Аль-Кайедой» действовала в основном в одиночку. Несмотря на то что терроризм является коллективной угрозой, основной целью боевиков всегда становились определенные страны. Именно по этой причине те страны, которые подвергались нападению, имели значительно более выраженную мотивацию к ответным действиям, нежели все остальные. Америка до сентября 2001 года пребывала в относительной безопасности; это объясняет, почему Вашингтон ранее воздерживался от контртеррористических мероприятий. На территории Израиля нападения террористов происходят в течении ряда десятилетий, однако когда речь заходит об адекватном ответе, Израиль всегда остается в одиночестве. То же самое происходило и в Великобритании в ходе борьбы с Ирландской республиканской армией, и во Франции во время войны с террористами из Северной Африки и с Ближнего Востока. Плохо это или хорошо, но большинство стран в борьбе с терроризмом предпочитают действовать в одиночку.

Еще одним стимулом к односторонним действиям стала политическая атмосфера на Ближнем Востоке. Борьба с терроризмом в этом регионе осложняется по причине политических, этнических и религиозных факторов, каждый из которых вносит свою лепту в этот процесс. Верно, что после атаки 11 сентября заступничество всех арабских стран спасло Ирак, первоначально обвиненный в организации терактов. Но здесь же кроется причина того, что палестинцы ликовали по поводу тысяч погибших американцев, а в последующие дни антиамериканские выступления состоялись в Афганистане, Пакистане, Сомали, Омане, Нигерии и Индонезии.

Учитывая неоднозначную реакцию окружения США и столкновение экономических интересов на Ближнем Востоке, отдельные государства имели серьезные причины, чтобы не выражать вслух своего отношения к случившемуся. Опасаясь ответной реакции, арабские страны под напором антитеррористической коалиции пошли на попятную. Тот же самый эгоизм, который подвиг Россию на сотрудничество с Америкой, заставил иные страны на словах поддерживать Соединенные Штаты, а на деле уклоняться от военного содействия.

Разрыв между Соединенными Штатами и их предполагаемыми партнерами начал углубляться после того, как Буш назвал Ирак, Иран и Северную Корею «мировой осью зла», заставив предположить, что именно эти страны окажутся следующей целью в борьбе с мировым терроризмом. Это заявление вызвало критику по всему миру. Даже Великобритания и Германия, самые верные союзники Вашингтона, обнародовали свое несогласие с американскими политическими планами. Тони Блэр сообщил президенту Бушу, что Ирак трогать не следует. Министр иностранных дел Германии предупредил Вашингтон, что «партнеры по альянсу — не то же самое, что свита придворных». Немецкая газета «Suddeutsche Zei-tung» сожалела, что «бедный Герхард Шредер», который намеревался совершить визит в Соединенные Штаты Америки, «может оказаться у трона новоявленного американского цезаря». По окончании поездки Буша по Европе в мае 2002 года немецкая газета «Berliner Zeitung» провозгласила: последствия 11 сентября показали, что Америка вовсе не отказалась от односторонности в политике и «пользуется случаем для укрепления позиций силового давления». «Президент Соединенных Штатов еще никогда не был так далек от нас, — вторила другая газета, — а граждане Германии еще никогда так не разочаровывались в деятельности своего самого сильного союзника». [337] Steven Erlanger, «German Joins Europe's Cry that the U.S. Won't Consult», New York Times, February 13, 2002; Suzanne Daley, «Many in Europe Voice Worry U.S. Will Not Consult Them», New York Times, January 31,2002; and Steven Erlanger, «Protest, and Friends Too, Await Bush in Europe», New York Times, May 22, 2002. Война против терроризма могла привести не к консолидации, а ослаблению отношений между Европой и Соединенными Штатами. Что касается лозунга о том, что терроризм послужил Америке лекарством от приступов хронического изоляционизма, вполне вероятно, дело обстоит как раз наоборот. Главный вопрос заключался в том, каким образом Америка преодолеет новое ощущение уязвимости и понимает ли она, что доминирующее положение на мировой арене ставит под угрозу безопасность американского дома. Соединенные Штаты вошли в неизведанные воды. В конце концов, Перл-Харбор представлял собой атаку на военную базу, расположенную в тысячах миль от американского материка. В противоположность этому событию, атака 11 сентября и последующий биотерроризм поразили американскую нацию в самое сердце.

«Изоляционализм мертв», — провозгласил Эндрю Салливен через пять дней после теракта, подчеркивая, что уязвимость Вашингтона избавит Америку от каких бы то ни было иллюзий относительно недосягаемости американской территории. «В настоящее время все мы являемся израильтянами», — произнес другой комментатор, подразумевая бесконечную борьбу Израиля с терроризмом. [338] Andrew Sullivan, «America at War: America Wakes Up to a World of Fear», Sunday Times (London), September 16, 2001; and Marshall Wittman, panel discussion at the New America Foundation, «21 st Century Infamy: The Terrorism of September 1 lth and Implications for American Foreign Policy», September 13, 2001. Не отступая перед лицом террора, Израиль занимает твердую позицию, отвечая на повторяющиеся провокации и взрывы карательными мерами, направленными как против исполнителей, так и против их спонсоров.

Израильский опыт борьбы с терроризмом, однако, не является примером того, какое будущее ожидает «уязвимую» Америку. Израильский террор исходил изнутри государства, боевики проживали рядом с израильскими евреями, а эскалация насилия осуществлялась с территорий, находящихся под практически полным контролем Израиля. У страны не было иного выбора, кроме жесткого сопротивления угрозе ее существованию.

Более близкой исторической аналогией нынешнего затруднительного положения Америки является пример другой мировой силы, стратегическое присутствие которой в отдаленных краях вызвало злобу террористов. Такого рода исторические свидетельства отражают неоднозначную картину, доказывая тот факт, что асимметричная угроза способна порой поспорить с подавляющим военным превосходством сверхдержав. Доказано, что на подобные угрозы трудно ответить и трудно устранить их из-за раздражения бессмысленностью и высокой политической цены возможного ответа. Конечно, достаточно трудно отследить мотивы, которые приводят к расширению или сужению стратегических обязательств, но есть свидетельства того, что террористические атаки очень быстро лишают лидеров решимости, а политические международные амбиции очень быстро сходят на «нет».

Рассмотрим британский опыт в Палестине. Лига Наций передала Палестину под мандат Великобритании после Первой мировой войны. С самого начала Британия ввела в Палестину значительный воинский контингент с целью не допустить столкновений между арабами и евреями. Во второй половине 1930-х годов двадцатого века вероятность войны в Европе резко возросла; британцы стремились сократить распыление ресурсов империи и поэтому пытались успокоить палестинских арабов, заключая соглашения, ставившие под угрозу возвращение евреев на историческую родину. Несмотря на то что многие еврейские лидеры продолжали тесно сотрудничать с Великобританией, некоторые экстремистские организации предприняли террористические нападения на британские объекты. Кульминацией стал взрыв 22 июля 1946 года в отеле «Царь Давид» в Иерусалиме, где находились высокопоставленные представители Великобритании. В тот день погибло более 90 человек.