Гровер Ферр - Антисталинская подлость

Февраль 1938 года:

«Я решительно против издания „Рассказов о детстве Сталина“.

Книжка изобилует массой фактических неверностей, искажений, преувеличений, незаслуженных восхвалений. Автора ввели в заблуждение охотники до сказок, брехуны (может быть, „добросовестные“ брехуны), подхалимы. Жаль автора, но факт остается фактом.

Но это не главное. Главное состоит в том, что книжка имеет тенденцию вкоренить в сознание советских детей (и людей вообще) культ личностей, вождей, непогрешимых героев. Это опасно, вредно. Теория „героев“ и „толпы“ есть не большевистская, а эсеровская теория. Герои делают народ, превращают его из толпы в народ — говорят эсеры. Народ делает героев — отвечают эсерам большевики. Книжка льет воду на мельницу эсеров. Всякая такая книжка будет лить воду на мельницу эсеров, будет вредить нашему общему большевистскому делу.

Советую сжечь книжку». [338] И. В. Сталин. Письмо в Детиздат при ЦК ВЛКСМ // Вопросы истории. 1953. № 11.

Ниже приводятся свидетельства мемуаристов и выдержки из вторичных источников, где также поднимается вопрос о «культе личности» и отношении к нему Сталина.

Вадим Роговин со ссылкой на «Вопросы истории КПСС» (1990. № 3. С. 104), отмечает, что в 1934 году на письме Всесо ][271юзного общества старых большевиков, в котором предлагалось провести пропагандистскую кампанию, посвященную его 55-летию, он наложил резолюцию: «Я против, так как подобные начинания ведут к усилению „культа личностей“, что вредно и несовместимо с духом нашей партии». [339] В. З. Роговин. Сталинский неонэп. — М., 1994, глава «Культ Сталина и фальсификация истории».

В статье «Культ. Заметки о словах-символах в советской политической культуре» Леонид Максименков приводит ряд (из большого множества) документированных примеров осуждения Сталиным возвеличения его личности:

«Прочитав в 1933 году рукопись пьесы „Ложь“ А. Н. Афиногенова, Сталин написал драматургу пространное письмо, в примечании к которому отметил: „P.S. Зря распространяетесь о "вожде". Это нехорошо и, пожалуй, неприлично. Не в "вожде" дело, а в коллективном руководителе — в ЦК партии. И. Ст[алин]“. Что имел в виду Сталин? Один из героев пьесы, заместитель наркома Рядовой, в споре с бывшим оппозиционером Накатовым с пафосом утверждал: „Я говорю о нашем Центральном комитете… Я говорю о вожде, который ведет нас, сорвав маски со многих высокообразованных лидеров, имевших неограниченные возможности и обанкротившихся. Я говорю о человеке, сила которого создана гранитным доверием сотен миллионов. Имя его на всех языках мира звучит как символ крепости большевистского дела. И вождь этот непобедим…“ Сталин собственноручно отредактировал и исправил эту тираду, заменив ключевые слова-символы: „Я говорю о нашем Центральном комитете, который ведет нас, сорвав маски со многих высокообразованных лидеров, имевших неограниченные возможности и обанкротившихся. Я говорю о Центральном комитете партии коммунистов Советской страны, сила которого создана гранитным доверием сотен миллионов. Знамя его на всех языках мира звучит как символ крепости большевистского дела. И этот коллективный вождь непобедим…“». [340] Л. Максименков. Культ. Заметки о словах-символах в советской политической культуре // Свободная мысль. 1993. № 10.

«В 1936-м вышел в свет биографический очерк о жизни Серго Орджоникидзе, составленный М. Д. Орахелашвили. ][272Сталин прочитал эту книгу и на ее страницах оставил много пометок. В очерке, например, об июльском кризисе 1917 года рассказывалось так: „В этот тяжелый для пролетарской революции период, когда перед лицом надвинувшейся опасности многие дрогнули, на посту руководителя ЦК и петроградской партийной организации твердо оставался товарищ Сталин (Ленин находился в подполье.— Прим. Л. Максименкова .) . Тов. Орджоникидзе был непрерывно с ним, ведя под его руководством энергичную, беззаветную борьбу за ленинские лозунги партии“. Приведенные слова были подчеркнуты Сталиным, а на полях он красным карандашом написал: „А ЦК? А партия?“ В другом месте шла речь о VI съезде РСДРП (лето 1917 года), о том, как Ленин, скрываясь в Разливе, „давал руководящие указания по вопросам, стоявшим в повестке дня съезда. Для получения директив Ленина т. Орджоникидзе, по поручению Сталина, дважды ездил к Ленину в шалаш“. Сталин опять задал свой вопрос: „А ЦК где?“» [341] Там же.

«27 января 1937 года, просмотрев сценарий кинофильма „Великий гражданин“ (сюжет фильма режиссера Ф. М. Эрмлера напоминал историю с убийством С. М. Кирова), Сталин направил письмо руководителю советской кинематографии Б. З. Шумяцкому, в котором дал знакомое конкретное указание: „Упоминание о Сталине нужно исключить. Вместо Сталина следовало бы поставить ЦК партии“». [342] Там же. См. также: Суровая драма народа: Ученые и публицисты о природе сталинизма / Сост. Ю. П. Сенокосов. — М.: Политиздат, 1989. С. 494.

В дневнике Георгия Димитрова, видного деятеля болгарского и мирового коммунистического движения, есть запись о торжественном обеде на кремлевской квартире К. Е. Ворошилова в связи с 20-летием Великой Октябрьской социалистической революции. Взяв слово для тоста, Димитров стал развивать мысль о Сталине как продолжателе дела Ленина:

« Д[имитров]:…Нельзя говорить о Ленине, не связывая его со Сталиным! (Все поднимают бокалы!)

Сталин:Я очень уважаю т. Димитрова. Мы друзья и останемся друзьями. Но я не согласен с ним. Он даже не по-марксистски выразился. Для победы дела необходимы соответствующие условия, а вожди найдутся». [343] Цит. по: Застольные речи Сталина. Документы и материалы. Вступительная статья, составление, комментарий, приложение В. А. Невежина. — М.: АИРО-XX; СПб.: Дмитрий Буланин, 2003. С. 149. ][273

Другая дневниковая запись относится к встрече в Кремле 26 апреля 1939 г., во время которой обсуждалось первомайское воззвание Коминтерна. На вопрос Сталина, видел ли Димитров текст воззвания, тот ответил, что в последней редакции — нет, но что это — плод коллективного творчества, а Мануильский — главный редактор. Сталин обратил внимание на фрагменты воззвания, восхваляющие его личность (Да здравствует наш Сталин! Сталин — это мир! Сталин — это коммунизм! Сталин — наша победа!), и заявил:

«Мануильский — подхалим! Он был троцкистом! Мы его критиковали, что когда шла чистка троцкистских бандитов, он молчал, не выступал, а он начал подхалимничать. Это что-то подозрительно! Его статья в „Правде“ „Сталин и мировое коммунистическое движение“ вредная, провокационная статья».

«Иосиф Виссарионович,— записал далее Димитров,— не согласился оставить в воззваний „под знаменем Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина“, а только „Маркса — Энгельса — Ленина“. [344] The Diary of Georgi Dimitrov. 1933—1949. — New Haven; London, 2003. P. 104—105.