Владимир Бобренев - Без срока давности

Но ликвидировать органы было невозможно, их требовалось сохранить с теми же карательными функциями, а значит, снять с них хотя бы половину бремени тяжкого греха. Далее, те, кто был приближен к власти, в самых низших инстанциях уже разбирались в происходящем и понимали, что Сталин тут как раз «при чем», он все знает и от его бдительного ока ничего не может укрыться. Начиная со второй половины пятидесятых годов истекали сроки у основной массы репрессированных в тридцатые годы. Их насчитывались сотни тысяч, миллионы. Значит, так или иначе, на свободу неизбежно хлынет огромная масса людей, которых незаслуженно ошельмовали и осудили. А уж они-то хорошо знали, что органы НКВД — это опричники, их дело служить, выполнять указания сверху, а всю злую волю творил тот, кто восседал на самом верху. И именно он должен отвечать сполна за сотворенное зло.

Нельзя было игнорировать и тот факт, что в 1956 году по двухсторонним соглашениям из СССР на родину отправлялись последние партии германских и японских военнопленных, содержавшихся в тех же лагерях, что и советские заключенные. Так что, хотел Никита Сергеевич или нет, но вскоре весь мир и без него получил бы полную информацию как о репрессивном произволе, так и о лагерных порядках и бесчеловечных условиях содержания заключенных. Все эти люди конечно же поведали бы о том, что вытворяли с ними следователи, чекисты, лагерные надзиратели, как истязали, заставляли лгать, доносить на себя, на соседа. Продолжать удерживать насквозь продырявленную слухами плотину закрытости при подобном раскладе не имело смысла и значило нанести существенный удар по и без того низкому престижу советской партийной и государственной системы в глазах мирового сообщества.

Хрущев опередил стихийное развитие событий и превратился из прямого соучастника репрессий в их разоблачителя. Ход гениальный! Воспротивиться или воспрепятствовать такому шагу оказалось некому. Сталина и Берии уже не было на свете, другие «перестроились», сменивший вывеску карательный аппарат на какое-то время оказался парализованным и обезглавленным. А с мертвых и немощных какой спрос?

Когда генерал Судоплатов заговорил об истинной роли Хрущева в организации репрессий на Украине в послевоенный период, его тут же оборвали. В протокол допроса эти показания не внесли. Но ведь именно с записки Хрущева и Савченко в ЦК КПСС о необходимости проведения секретных боевых операций против клерикальных и националистических лидеров началась разработка планов уничтожения Шуйского, Ромже и других, как их называли в документах, ярых, непримиримых врагов советской власти.

Но вернемся к конкретным событиям «холодного лета» 1953 года. В августе Берия был арестован, а перепуганный Судоплатов докладывал в Кремле Хрущеву, Маленкову, Молотову, Булганину и Ворошилову об объеме и результатах проделанной работы по созданию мощного агентурно-диверсионного аппарата за рубежом против американских военно-стратегических объектов, ликвидации националистических очагов сопротивления Советам.

Доклад произвел внушительное впечатление. Мало того что сопротивление явно пошло на убыль, удалось, подчеркивал Судоплатов, сформировать внушительный агентурно-диверсионный резерв на чужих территориях из числа бывших оуновцев, их родственников и близких. Маленков счел необходимым поблагодарить органы за отлично поставленную работу. Довольно потирал руки и Хрущев, который в тот день был особенно речист:

— Неплохо, товарищ Судоплатов. Мы рассматриваем вашу работу как звено крайне необходимое. Как особо значимую и своевременную меру. Если бы ее не было, разве мы пошли бы на такое? Партия благодарит вас, генерал, за сделанное.

— Служу Советскому Союзу!

— Правительство было очень озабочено исходившей от экстремистов опасностью для государства, — вставил Молотов.

— И не только советское правительство, — перебил министра иностранных дел Хрущев. — Ряд операций проводился по просьбе наших зарубежных друзей… А вообще-то, товарищи, должен сказать, мы действительно умеем бороться с врагами, если члены Центральной рады, вроде того же Шумского, кончают жизнь самоубийством.

Знать, нет у них иного выхода, кроме как наложить на себя руки. Теперь надо бы нанести удар по Бандере, Ребету, Капустянскому. Как вы на это смотрите, товарищ Судоплатов?

— Мне кажется, Капустянского из этого списка надо пока исключить.

— Это почему же? — вскинулся Хрущев.

Остальные молча смотрели на Судоплатова.

— Требуется серьезная подготовка. Необходимо тщательно все взвесить, просчитать. Иначе ничего, кроме вреда и ненужной огласки, не получим.

— Насколько нам известно, генерал, у вас существуют возражения и по поводу акции против югославского лидера Тито?

— Да. По тем же самым мотивам.

— Хорошо. Будем заканчивать обсуждение. А вы изложите свои соображения в официальной записке.

Очевидно, письменные аргументы Судоплатова оказались убедительными и возымели действие. Спецсредства советская контрразведка применила против Ребета и Бандеры лишь в 1957 и 1959 годах. Но та победа Павла Анатольевича стала пирровой. Зародившаяся у Хрущева неприязнь к «самостоятельному» генералу, позволяющему себе вместо исполнения приказов соваться в большую политику, вскоре обернулась для Судоплатова самыми неблагоприятными последствиями.

Кроме перечисленных лидеров ОУН, нервы советской госбезопасности и милиции изрядно трепал командир националистического батальона «Нахтигаль», командующий Украинской повстанческой армией (УНА) Роман Шухевич. По сведениям контрразведки, бывший студент Львовского политехнического института Шухевич превратился на Львовщине в карающий меч УПА. Он организовал террористические акции против широко известного писателя и публициста Ярослава Галана, участника боев в Испании, военного министра Польши Кароля Сверчевского, настоятеля Преображеского собора во Львове, лидера инициативной группы по ликвидации Брестской унии священника Гавриила Кастельника и еще около тридцати православных священнослужителей, перешедших из унии.

На его же совести было убийство Н. И. Кузнецова и генерала армии Н. Ф. Ватутина. И это далеко не полный перечень загубленных Шухевичем жизней. Сомнений в том, что его необходимо ликвидировать, и как можно скорее, у органов госбезопасности не возникало. Только вот как? Законными способами заполучить Шухевича и отдать его в руки правосудия было невозможно. Тогда высшее руководство страны дало добро на внесудебную расправу. Иными словами — на проведение террористической акции.

К сожалению, из-за недостатка материала подробнее рассказать об операциях по обнаружению и уничтожению Шухевича нет возможности. Единственное, что можно отметить, действовать людям из команды Павла Судоплатова пришлось в крайне тяжелых условиях. Но с поставленными задачами они справились.