Нина Воронель - Моя книжная полка. Мои собратья по перу.

Деспотическая мисс Броди, поборница идей элитарной школы, где ученики разделены на избранных и изгоев, выбирает среди своих учениц шестерых, чтобы перекроить их на свой манер, отлить в нужную форму и превратить в ударный кулак. Мисс Броди не скрывает источники своего педагогического вдохновения:

"Это лето я провела в Италии, я видела Муссолини, одного из величайших людей нашего времени". Следующее лето мисс Броди проводит уже в Германии и возвращается оттуда еще более очарованная. Ее трагикомическое соперничество с Муссолини, Гитлером и Франко на поприще создания собственных штурмовиков (или штурмовиц?) зловеще оттеняется реальными событиями, происходящими в большом мире.

Невозможно рассказать о Мюриел Спарк, не пересказав хотя бы одного ее романа, его запутанной, почти детективной структуры, в которой постепенно, сквозь стремительно увлекающее нагромождение событий открывается притчевая, символическая их основа. Вот казавшийся почти определенным образ "фашистки" мисс Броди начинает двоиться: она влюбляется в школьного учителя рисования, но, не желая разрушать его семью, намеревается подсунуть ему в любовницы не себя, а свою любимую ученицу. Но любовницей учителя становится другая — дурнушка Сэнди, подосланная следить за парочкой. И непонятно, в сущности, зачем Сэнди понадобилось соблазнять учителя, — уж не затем ли, чтобы вырваться из-под жуткой, гипнотической власти мисс Броди, которую ощущают в школе все — и школьницы, и учителя? А вырваться можно только невероятной ценой, — и Сэнди совершает грязный поступок, донос, в результате которого униженная мисс Броди вынуждена покинуть школу. Сюжет романа обращен вспять - это не история предательства, а история почти детективных попыток мисс Броди найти предательницу. Но вот и сюжет, казалось бы, исчерпан; виновник найден, вывернутая наизнанку "справедливость" восторжествовала; однако именно тут-то и начинается притча: самое жестокое поражение мисс Броди оборачивается самой большой ее победой и предавшая ее Сэнди оказывается самой верной ее ученицей, ибо выясняется, что весь ее бунт был не более, чем негативной формой подчинения. Чтобы как можно дальше отойти от ревностной кальвинистки мисс Броди, Сэнди запирает себя в католический монастырь, общается с людьми только через решетку, а на вопрос, кто больше всего повлиял на ее жизнь, признается: мисс Джин Броди.

В католицизм обращается и родившаяся от еврейской матери героиня "Ворот Мандельбаума" (так назывался до 1967 года узкий проулок, отделявший Западный Иерусалим от Восточного), приезжающая в Святой Город, чтобы найти там себя и свои корни. Она не находит ответа в этом чуждом ей мире: все люди, населяющие его, разбиты на группы, а те, в свою очередь, раздираются внутренними противоречиями; и не сам человек важен для окружающих, а его принадлежность к той или иной — социальной, религиозной, национальной — группе. Разноязыкий Иерусалим становится притчевым символом сегодняшнего мира, каким его видит Мюриел Спарк, - мира отчуждения и непонимания.

Но было бы неправильно думать, будто творчество Спарк — только причудливые впечатления "поэта" (как она себя называет) , в которых пестрота окружающего мира преображена в пестроту сюжетных событий. Тем и выделяется творчество Спарк на фоне современной западной культуры и тем оно для этой куль¬туры значимо, что почти в каждой своей книге Спарк пытается отыскать - в бытовых подробностях, в сутолоке случайных событий, в пестроте житейской банальности — некие предначертания высшей воли и высшего смысла. Какая-то исступленная вера в наличие высшего, не человеком продиктованного порядка заставляет ее искать — и находить — гармонию в бессмысленном, на первый взгляд, и жестоком потоке человеческой жизни. Она верит, что кажущаяся бесформенность и абсурдность человеческого существования — не более, чем видимость, поверхностное впечатление от истинного бытия, которое мы — простые смертные — не в силах охватить разумом. И лишь редкие минуты прозрения, прорыва сквозь эту загрязненную поверхность приносят истинную радость, придают смысл земной и заземленной суете нашей кратковременной жизни. "И все это вдруг повторилось однажды, когда солнце пунцовым диском маячило сквозь голые ветви Кенсингтонского парка, и конькобежцы на замерзшей глади Круглого пруда были с ног до головы забрызганы его алыми отблесками, пока они грели одна о другую застывшие руки в варежках и плавно скользили по темно-белому льду. Значит, он долгие годы хранил этот образ в душе, чтобы образ этот вернулся к нему неслышно, как вор в ночи, как сладостный свидетель его безумия, и напоил его красотой и восторгом, — светлым, как случайная память о детстве".

Мюриел Спарк сурова и беспощадна к своим героям: минуты красоты и слияния с высшей гармонией редко посещают участников ее литературных забав: куда чаще они поглощены той вздор¬ной возней, которая составляет их повседневное существование. А повседневное существование хаотично и жестоко, и человеку непросто пробраться к себе сквозь чересполосицу и сумбур враждебного ему мира. Спарк видит единственный выход из этой безжалостной игры мира с человеком: "Или вера охватывает ВСЕ стороны нашей жизни, или ее нет вовсе. Всегда можно подобрать свидетельства того, что все наши попытки отличить истину от фальши, кощунство от благодати — смешны и инфантильны. Или вся жизнь объединяется волей Божьей, или вся она рассыпается в прах. Всегда происходят события, которые откатывают в сторону камень, скрывающий зияющую дыру в центре вселенной, ведущую в никуда, в бездонную пропасть. Эти события заставляют людей поспешно отшатываться и озираться вокруг в поисках реальных ценностей. И те, кому посчастливилось их найти, должны сделать выводы".

... Случилось так, что один из самых ранних романов Мюриел Спарк, "Мементо мори", я прочла одним из последних. И в этой перевернутой перспективе творчество Спарк вдруг открылось мне во всей его глубокой цельности, объединенное главной мыслью — о Боге и Смерти. Герои "Мементо мори"— обитатели дома престарелых, которых неожиданно начал донимать загадочный преследователь: он звонит им всем по очереди, произнося в телефонную трубку лишь четыре слова: "Помни, ты скоро умрешь". Собственно, факт этот всем известен, и особенно естественно задумываться над ним избранным Спарк героям. Но в том-то и состоит абсурдность нашей натуры, что мы не хотим, не желаем, не намерены помнить о смерти. Ни один из корреспондентов таинственного Голоса не хочет слышать его краткого и убедительного предостережения; все они — как, впрочем, и все мы — живут в слепой надежде на бессмертие, на бесконечность существования; все их помыслы и желания сосредоточиваются на поисках того, кто звонит, а не попытке привести в порядок перед концом свои земные дела. Горстка стариков, застигнутых пугающим голосом, продолжает свое обычное, нелепое существование — со склоками в очереди за обедом, с мелким шантажом, с ревностью и завистью. Только двое находят в себе силы не прятать головы под крыло, а принять мысль о неизбежности как призыв подвести последние итоги.