Хенрика Рингбом - Комикс в газете Ny Tid: Муми-тролль и конец света

Однажды в четверг, в октябре 1947 года, на третьей страницы газеты NyTid появилось небольшое объявление. Муми-тролль, высоко подняв палец, сообщал: «Грядет Конец Света. Невероятно захватывающая история с продолжением начинается с пятницы! Запрещается читать маленьким детям! ВНИМАНИЕ!» В пятницу, на следующий день, Приключения начались. На первой странице газеты была статья о Туве Янссон вместе с нарисованной ею самой иллюстрацией, а на четвертой и последней странице в самом низу разворачивалась история с продолжением: «Муми-тролль и конец света».

После этого каждую пятницу всякий мог следить за приключениями муми-троллей, приближением кометы, буйством циклонов и другими опасными происшествиями, пока в апреле следующего года не произошло чудесное спасение и воссоединение семьи муми-троллей.

— Я до этого никогда не читала комиксы, да и сейчас не читаю. Здесь нет пузырей с текстом. Это скорее просто история в картинках с продолжением, — сказала Туве Янссон, когда я разложила перед ней копии комикса «Муми-тролль и конец света».

— Когда это было? В сорок седьмом, сорок восьмом… столько лет прошло. У меня тогда был очень хороший друг — Атос Виртанен. Это его идея, чтобы я нарисовала комикс для газеты. Я подумала, что это забавное предложение, и сделала ему дружеский подарок. Потом читатели стали возмущаться, Муми-папа читал газету «Монархист» или «Роялист», демонстрируя приверженность ценностям капитализма! А ведь у Муми-папы тогда не было даже черной шляпы-цилиндра! И Атос сказал, что, возможно, будет лучше, если мы перестанем дурачиться, и мне пришлось спасти всехтроллей раньше, чем я намеревалась, хотя вообще-то в мыслях у меня было сочинять комикс и дальше.

— Прошло немало времени, прежде чем я снова стала рисовать комиксы, но тогда я явно взялась не за свое дело. В Лондоне вышли переводы моих повестей про муми-троллей, и один господин из газеты Evening News (которая входит в огромный концерн Associated Newspapers) связался со мной. Его звали Чарльз Саттон, и он приехал сюда подписать договор.

— Он попросил меня заказать столик для делового обеда. Я совсем не подумала и забронировала стол в ресторане «Кэмп» на 30 апреля! Там было такое веселое безумство: дети под столами, собаки, воздушные шарики. Одна молодая особа уселась к господину Саттону на колени и сказала, что у него красивый жилет и что-то еще в том же духе. Господин Саттон признался, что никогда не подозревал, что финны такие темпераментные!

— В то время были популярны вечеринки. Саттон пришел вместе со мной на один такой праздник, помню, что он танцевал в одиночку в углу шотландский танец. Возможно, именно поэтому я подписала такой долгосрочный договор с Evening News — на семь лет! На следующее утро, когда Саттон спустился в ресторан, а жил он также в отеле «Кэмп», его ожидало разочарование — там не было никого, за исключением двух сидящих в углу похмельных мужиков. Мне пришлось объяснить ему, что Ваппу (финская Вальпургиева ночь) для нас один из самых больших праздников!

— Я всерьез взялась за работу, в то время мое денежное положение было весьма плачевным. Приходилось все время подрабатывать то тут, то там: иллюстрации, обложки, открытки ко дню матери и все такое. Редко кто покупал картины. Я тогда уже начала писать книги, но этих денег не хватало, муми-тролль мне тогда совсем не помогал. Я думала, что это все облегчит мне жизнь — буду рисовать по одному стрипу в неделю, получать гонорар, и у меня останется больше времени на картины и книги. Но я сильно ошибалась. Стало лишь труднее делать то, что я хотела.

— Постепенно я вошла в рабочий ритм, и дело пошло быстрее. Иногда я рисовала полдюжины стрипов зараз: закрашивала вначале большие темные отрезки, такие, например, как шляпа Муми-папы; когда рука становилась более уверенной, рисовала детали и фон, а потом смело очерчивала мордочки и другие детали одной четкой линией.

— Перед началом работы над комиксом меня отправили в Лондон, чтобы научить рисовать в этом жанре. Меня посадили в редакцию на флит-стрит в маленькую стеклянную кабинку. Там я рисовала целый месяц, а меня правили: «Больше энергии! Больше напряжения! Больше драматизма! От последнего кадра каждого стрипа должно дух захватывать!»

— Поработав некоторое время, я стала все делать по-своему, причем вполне обходилась без искусственной возгонки градуса драматичности. Но в Evening News ничего не заметили. Думаю, у них просто не было времени внимательно вчитываться в текст.

— Когда подписывали контракт, в редакции на Флит-стрит собралось все руководство компании. Они хотели, чтобы я продолжала рисовать. Но быть художником по контракту я не пожелаю даже злейшему врагу — если бы он у меня был! Накрыли стол «а nice cup of tea», как принято в Англии. И вдруг со стены упала большая картина с изображением королевской семьи! (Очень подходящая история для NyTid!) Картина раскололась, чашки вдребезги, я же хохотала до упаду! «В Финляндии это означает семь лет несчастья! Я не буду продлевать контракт!» — сказала я.

— В той стеклянной кабинке, куда меня поместили, раньше сидел один из лучших комиксистов, который из-за этой работы оказался в неврологическом санатории. Другой пришел в такое отчаяние, что повесился. В завещании он написал коллегам: «Не делайте этого! Никогда не становитесь художником по контракту!» Но все эти истории я услышала уже после того, как подписала контракт.

— Такое нечасто бывает, чтобы художник-комиксист создавал и текст, и картинки. Я продержалась три года. Вначале приходилось отправлять синопсис в Лондон на одобрение, а только после этого рисовать стрипы. Последующие четыре года мне помогал мой брат Ларе Янссон. Он писал сценарий, а я рисовала. Когда мой контракт закончился, Ларе стал делать и текст, и рисунки. Он так работал, наверное, лет пятнадцать. Но потом и он тоже устал.

— Когда я рисовала для Ny Tid, некоторые излишне прямолинейные люди утверждали, что Атос — это пророк Ондатр, который предсказывает конец света. Но это не так! Ондатр был пессимистом, а Атос скорее оптимист. Если какой-то герой и напоминает Атоса, то это, скорее всего, Снусмумрик. Это не копия, но в нем есть определенные черты Атоса. Из других героев только у Муми-мамы и Туутикки из «Волшебной зимы» есть явные прототипы. Муми-мама — это моя собственная мама, а прототип Туутикки — это Тууликки Пиетиля.

— Как появился первый муми-тролль? Возможно, это покажется невероятным, что первый муми-тролль был карикатурой на Канта, но это так. Туалет у нас был на улице, и его стены, как обычно бывает, были обклеены красивыми картинками из рождественских газет, анекдотами, афоризмами, цитатами… Мы записывали собственные размышления на стену, тщась быть глубокомысленными. Мой брат Пер Олав что-то написал, я написала ответ, и все лето мы так переписывались о чем-то важном — о чем именно, давно уже позабылось. Его последняя запись была цитатой из Канта, на которую мне нечего было возразить. Единственным выходом было нарисовать такое ужасное существо, на которое я только была способна и подписать под ним: «Кант!» Это и был первый муми-тролль!