Сергей Караганов - США — диктатор НАТО

Долгое время эта — сугубо политическая — цель размещения ракет скрывалась. Выпячивались же иные цели и оправдания «необходимости» размещения ракет в Европе. Речь шла об «укреплении американских ядерных гарантий», об «ответе на советские ракеты» и т. д. Лишь после того, как «Першинги-2» и крылатые ракеты стали размещаться, тайные мотивы американских действий стали появляться на поверхности.

В начале 1984 года нью-йоркский Совет по международным отношениям, влиятельная внешнеполитическая организация правящего класса США, выпустил книгу «Ядерное оружие в Европе». Открывала ее статья одного из наиболее влиятельных американских политологов консервативного направления, заместителя помощника президента по национальной безопасности в 1975–1977 годах, начальника отдела разведки и исследований госдепартамента в 1973–1975 годах Уильяма Хайленда, недавно назначенного главным редактором журнала «Форин афферз», органа Совета по международным отношениям.

Свою статью Хайленд начал с весьма примечательной сентенции, которую стоит привести целиком. Американский политолог по сути дела признал, что среди причин проталкивания ракет в Западную Европу чуть ли не главной было стремление не допустить, чтобы она выскользнула из-под американской гегемонии. Хайленд писал: «Нынешний конфликт между Соединенными Штатами и Советским Союзом на деле происходит не по поводу числа американских ракет, которые намечено разместить в Европе. Даже советские ракеты, нацеленные на Западную Европу, не являются его коренной причиной. Это все — территория, на которой ведется схватка. Ключевым вопросом является борьба за будущее Европы: будет ли Западная Европа продолжать стремиться обеспечивать свою безопасность через зависимость от Соединенных Штатов, или она постепенно займет более независимую и самостоятельную позицию…» Вашингтон, признавал Хайленд, весьма враждебно относился к «естественной тенденции старых великих держав (Западной Европы. — Авт .) восстановить для себя определенную свободу действий, выйти из-под опеки США».

Но не только стремление законсервировать зависимость Западной Европы от Соединенных Штатов, заставить ее быть более послушной служанкой американской антисоветской стратегии было побудительным мотивом Вашингтона. Другим, не менее важным, было стремление нарастить стратегическую угрозу СССР.

Уже в первой половине 70-х годов, несмотря на зафиксированное в «Основах взаимоотношений между СССР и США» согласие Вашингтона строить свои отношения с Советским Союзом исходя из признания «безопасности сторон, основывающейся на принципах равенства», несмотря на заключение Договора ОСВ-1, ограничившего количественный рост стратегических систем наземного и морского базирования, Соединенные Штаты вновь взяли курс на подрыв стратегического паритета, военного равновесия в Европе. США попытались восстановить превосходство над СССР путем оснащения межконтинентальных баллистических ракет (МБР) и баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) разделяющимися головными частями индивидуального наведения. Массированное наращивание стратегического потенциала США привело к тому, что к концу 70-х годов американские МБР и БРПЛ несли в 4 раза больше боеголовок, чем в 1970 году. Тяжелые бомбардировщики В-52 переоборудовались для 20 ударных ракет СРЭМ каждый (вместо двух старых ракет «Хаунд дог»), а 65 средних бомбардировщиков F-IIIA — для 6 таких ракет.

Оправдать этот огромный рост стратегического потенциала США призвана была «доктрина Шлесинджера», доктрина «избирательных, контрсиловых (т. е. уничтожающих военные объекты. — Авт .) ударов», «ограниченной ядерной войны». Эта доктрина делала упор на усиление давления на СССР угрозой уничтожения его важнейших военных объектов при сохранении достаточного резерва стратегических сил для «сдерживания» ответного удара угрозой удара по городским центрам.

Выдвижение этой доктрины оправдывалось в том числе и необходимостью укрепления «гарантий» США их союзникам, стратегического «объединения» США и Западной Европы. Министр обороны США Шлесинджер, чьим именем была названа эта доктрина, так формулировал эту цель: «Как известно, уже много лет существуют подозрения относительно стратегического отъединения США от Западной Европы. Это явилось частью проблемы, стоявшей перед генералом де Голлем. В той мере, в которой мы изменили свою доктрину нацеливания, мы вновь объединили наши стратегические силы с безопасностью Западной Европы… Изменения в нашей доктрине нацеливания с успехом рассеяли сомнения по поводу того, в какой степени стратегические силы США привязаны к обороне Западной Европы».

«Доктрина Шлесинджера» предусматривала использование стратегических сил США не только для ударов по более широкому, чем прежде, набору целей на территории СССР, но и их «ограниченное» использование против советских ядерных сил, предназначенных для отражения агрессии в Европе. В частности, министром обороны заявлялось, что «стратегические силы могут использоваться для нанесения ограниченных ударов. Например, БРПЛ являются малоуязвимым оружием удара по военно-воздушным базам стран Варшавского Договора…» Кроме того, что весьма существенно, новая американская доктрина выбора целей имела в виду и увеличение угрозы советским ракетам средней дальности СС-4 и СС-5, которые были и без того, по расчетам НАТО, «уязвимы для упреждающего удара дежурных средств НАТО» — «сил передового базирования» США, а также ядерных сил Франции и Великобритании. Как отмечалось в авторитетном докладе по ядерной стратегии, выпущенном американским Фондом Карнеги, «из-за того, что ракеты СС-4 и СС-5 были развернуты стационарно и не могли быть быстро запущены… НАТО считало их уязвимыми для первого удара американских истребителей-бомбардировщиков». «Доктрина Шлесинджера» предусматривала, в частности (и об этом открыто заявил сам министр обороны на сенатских слушаниях), нацеливание стратегических сил США на советские «ракеты промежуточной дальности», иначе говоря — на ракеты СС-4 и СС-5. Речь, по существу, шла об обретении США и НАТО способности к первому обезоруживающему ядерному удару по советским средствам средней дальности в Европе, то есть превосходства на уровне европейского ядерного баланса при общем резком увеличении стратегического потенциала США, Пентагон явно стремился подвести военно-техническую базу под доктрину «ограниченной войны» в Европе в надежде на то, что она не перерастет во всеобщую ядерную войну. Дело велось к тому, чтобы вырваться из сдерживающих рамок стратегического паритета, восстановить возможность использования ядерных сил для политического давления, шантажа.