Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6404 ( № 7 2013)

Валентин ОСИПОВ,

лауреат Всероссийской

Шолоховской премии

Эвенкийские тропы

"ЛГ" совместно с ОАО "НК "Роснефть" возобновляет приложение "Многоязыкая лира России",

посвящённое литературе больших и малых народов нашей страны

Северная страница

Двадцатый век породил множество феноменов в области культуры. Один из таких феноменов - литературы коренных малочисленных народов Севера. Правда, ещё недавно учёные рассматривали эти литературы, так сказать, скопом, зачастую без учёта особенностей конкретных этносов. Исследователи отмечали общий для всех младописьменных литератур Севера путь: от бесхитростных рассказов, построенных по принципу "прежде и теперь" и предусматривавших охаивание дореволюционного уклада, до восхваления новой власти, через освоение автобиографической прозы к романному эпосу.

Вместе с тем культура каждого народа Севера имела и свои существенные различия, которые специалисты раньше по разным причинам игнорировали. Пришло время исправить эту несправедливость и по-новому взглянуть на процессы формирования и становления отдельных литератур, выявить как общие закономерности, так и особенности, присущие только тому или иному этносу.

Начнём с эвенков. До войны в литературе народов Севера тон во многом задавали именно они. Здесь стоит вспомнить творческие искания молодого охотника из Приангарья Алексея Салаткина, кочевника с берегов Тунгира Никиты Сахарова, братьев Савиных с Дальнего Востока, уроженца Сахалина Григория Чинкова и Григория Маркова с реки Зеи. Все они в 30-е годы минувшего столетия прошли через Институт народов Севера, а в литературу всех их привела выдающийся тунгусовед Глафира Василевич. Кстати, она же помогла своим ученикам подготовить в 1938 году и первый эвенкийский альманах "Раньше и теперь". Перед самой войной всерьёз изучением творчества зачинателей эвенкийской литературы начал заниматься также Михаил Воскобойников, который потом вырос в крупнейшего фольклориста.

Уже в 1960-1980 годы в эвенкийской литературе, можно сказать, царствовал Алитет Немтушкин. Практически все остальные эвенкийские литераторы (это Владимир Лоргоктоев и Василий Доколев из Бурятии, Семён Надеин с Сахалина, Николай [?]Оёгир, Иван Удыгир, Анастасия Салаткина из рода Вакувагир и Ксения Воронина-Салаткина из Эвенкии, Дмитрий Апросимов из Якутии, да и многие другие талантливые эвенки) долгое время пребывали как бы в его тени.

Отдельно стоит сказать о том, что в постсоветское время сформировалась целая плеяда новых исследователей эвенкийской литературы. В Санкт-Петербурге ею занимаются Эльвира Иванова и Наталья Захарова, в Якутске - Юлия Хазанкович, в Бурятии - Елизавета Афанасьева и Анфиса Воронина.

А что происходит в эвенкийской литературе сегодня? Попробуем вместе разобраться.

Вячеслав ОГРЫЗКО

Кэптукэ – выслеживание зверя

Литературный портрет

з печати выходит очень много книг. И говорят, что это хорошо. Но большую часть этих книг читать нельзя, потому что это вредно для душевного здоровья. В прин[?]ципе можно совсем не читать новых авторов. Ведь в каком-то смысле это даже странное и пустое занятие - чтение новых авторов. Рассчитывать на обнаружение в художественной литературе каких-нибудь свежих идей и мыслей вряд ли стоит всерьёз. Как неоднократно замечали (в частности, крупнейший мистик современности Хорхе Борхес), существует не так много сюжетов, и все они многократно использованы. Борхес нашёл всего четыре сюжета (в новелле "Четыре цикла"): об укреплённом городе, о возвращении, о поиске, о самоубийстве бога. Во-вторых, новые идеи, наверно, стоит искать не в беллетристике, а, скажем, в научной или, на худой конец, в философской литературе (хотя и здесь они не очень-то новые, скорее, это свежие интерпретации идей старых). В-третьих, и это самая важная причина, почему не стоит читать новых авторов, заключается в том, что уже существует такое количество шедевров мировой литературы, на прочтение которых не хватит всей жизни.

Вальтер Беньямин ("Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости"), вероятно, полагал, что причиной тому развитие техники, сделавшее возможным превращение почти любого читателя в писателя. В самом деле, грань между писателями и читателями очень зыбкая - вчерашний читатель может вдруг взять и заявить о себе как писатель, и, хотя другие писатели будут стараться не замечать его, не принимать его в своё сообщество, оснований для этого у них не будет никаких. Потому что, скорее всего, он будет писать ничуть не хуже, чем они, а точно так же - плохо.

Исходя из этих размышлений, будет справедливо сразу заметить, что большая часть литературы малочисленных народов Севера - это нечто совершенно ужасное, кошмар, который ни в коем случае нельзя было издавать. Если бы это были труды, претендующие на научную информативность, сохраняющие и передающие ценную информацию о быте, фольклоре, мифологии народа, то да, они бесспорно были бы важны. Но дело в том, что это художественная литература (то есть с претензией на эстетическую ценность), в большинстве случаев, по известным всем печальным причинам, неумело воспроизводящая сюжетные шаблоны литературы соцреализма.

Но в данном случае речь пойдёт об исключении из этих унылых правил.

Встречаются книги, после прочтения которых остаётся тяжёлое и печальное чувство, как будто навсегда расстаёшься с чем-то очень важным и дорогим, что уже успело стать частью тебя и что, возможно, ценнее всего остального, что у тебя есть и будет. Как будто тот мир, который создаётся книгой, реальнее - в том смысле, что он кажется предпочтительным для существования. Как раз такая книга - повесть эвенкийской писательницы Галины Кэптукэ "Имеющая своё имя, Джелтула-река".

В значительной степени своим очарованием эта книга обязана форме - она написана от лица маленькой девочки. Вообще жанр детских воспоминаний занимает особое место в литературе - по какой-то причине истории детства часто волнуют сильнее. "Дэвид Копперфильд" Диккенса, "Приключения Тома Сойера" Твена, "Детство" Толстого, "Вино из одуванчиков" Брэдбери и так далее - во многом успех этих произведений обусловлен детской тематикой. Сложно понять до конца, чем это вызвано, но очевидно, что детство воспринимается как крайне важный, самый значимый период жизни, к которому хочется (хотя бы в памяти) возвращаться вновь и вновь. Это время надежд, которые ещё не обернулись разочарованием. Конечно, литература о детстве только в том случае вызывает интерес, если достаточно умело воссоздано мировосприятие ребёнка, если передана окружающая реальность так, как он её видит. Это в полной мере удалось Галине Кэптукэ. Наверно, говоря о северной литературе, самую близкую параллель можно провести с книгой хантыйского писателя Еремея Айпина "У гаснущего очага" (кто бы мог подумать тогда, что этот талантливейший автор выдаст впоследствии "Божью матерь в кровавых снегах"? Но с кем не бывает!) Эти две книги: "У гаснущего очага" и "Имеющая своё имя, Джелтула-река" имеют много общего, несмотря на принципиальные этнические отличия. И там, и там специфика традиционного быта северного народа на примере одной семьи описывается глазами ребёнка, через его непосред[?]ственный, искренний взгляд.