Сергей Переслегин - Оружейники информационного мира

В сказке и в эпосе героя можно убить, а героиню - отдать убийцам. Но нельзя ее изнасиловать, а его оскопить - незыблемы требования литературной эстетики, вызывающие усмешку психоаналитика, точно знающего смысл сказочных символов (таких как слепота и разрушенные дома с распахнутыми окнами и выломанными дверьми).

Современная сказка сохраняет символику на логическом, интуитивном, но не на эмоциональном уровне восприятия. В текст возвращаются кровь, боль, отчаяние и безнадежность: то, что делает подвиг смертного достойным памяти времен. Потому она - страшная сказка, в которой не может быть "хорошего конца". Это не означает, что в борьбе добра и зла (а сказка с европейской семиотикой это отражение данного конфликта) должно побеждать зло. Такой исход привычен и не заслуживает сказки и памяти. Просто, победа не приносит счастья добрым героям: символ истории не корона, а крест.

Эстетика ужаса, призывающего к битве. Собственно, чего иного следовало ожидать, исходя все из той же пресловутой "логики событий"?

"Наступает полнолуние. Время судьбы на исходе. Тайный совет заседает непрерывно. Поднята гвардия, отряды ночной стражи перекрыли все дороги. Сохнет трава, и птицы падают замертво. Фукель будет властвовать над Ойкуменой... Нет никакой надежды..."

Человек должен сразиться с чудовищами, скрытыми- во тьме окружающего мира. Монстр может персонифицироваться в виде холодного убийцы, материализовавшегося сновидения Зверя, призвавшего уснувших палачей. Не все ли равно?

Важно, что сам монстр плотью и кровью сросся с человеком, даже с тем, кто должен сразиться с ним. Потому он и неуничтожим, и победа неотделима от трагедии. "Отдашь все, и ничего не получишь взамен." И почти ничего не зависит от красоты и ума, чести и доблести, любви и самопожертвования.

"Густо замешан звезд творог,

И крошки его слепят.

Есть в мире Дом, и есть Порог.

И нет в этом мире тебя."

Герои современной сказкм не просят помощи и не настаивают на сопереживании.

И читающий ее без банальностей отреагирует на взрыв эмоционального поля и создаст еще один звездный мост.

"Лишь глаза - больше страха

В ожидании хруста..."

- эстетика страшной сказки. Эстетика "Петербургских повестей" Андрея Столярова.

"Что длится целый век, тому продлиться вдвое."

С. Переслегин

Июль 1991 г.

В статье использованы стихи Юрия Визбора, Николая Тихонова, Андрея Столярова, отрывки, частью перефразированные, из произведений Урсулы Ле Гуин "Мир Роканнона", Пола Андерсона ("Три сердца и три льва"), Станислава Лема ("Сумма технологии", "Воспоминания Ийона Тихого"), Аркадия и Бориса Стругацких ("Понедельник начинается в субботу"), Леонида Соболева ("Капитальный ремонт"), Джона Толкиена ("Властелин колец"), "Младшей Эдды", "Песни о Нибелунгах", произведений Андрея Столярова.

Пример абсолютного текста принадлежит Алексею Николаевичу Толстому.