Василий Ершов - Аэрофобия

Философский смысл Прогресса был афористично выражен еще древними римлянами:

«Плавать по морю необходимо. Жить — не так уж необходимо».

То есть: двигаться вперед, в неизведанное, человечеству важнее, чем беречь жизнь.

Жертвы были и будут всегда. Но в разные времена менялись основные жизненные ценности. Если в 1812 году общество следовало лозунгу «Жизнь — за Отечество!», то нынче, в эпоху развивающегося капитализма и постепенного обрастания жирком, в моде другой лозунг: «Человеческая жизнь — бесценна и превыше всего!»

И еще: «Я плачу деньги — обеспечь мне удовлетворение желаний!»

А как же еще? Жил-жил, работал-работал, пластался-пластался — имею право!

Отчего-то в войну никто никого не спрашивал, кто как жил и кто как пластался. А нынче у нас мир, слава Богу, мир и удобства. И — полетели в отпуск.

Мы себя любим. Мы оберегаем себя от неудобств и неприятностей. Мы в интернете заранее спрашиваем: а что это за авиакомпания такая, пилоты которой меня повезут? А у нее самолеты старые? Кто летал, поделитесь впечатлениями! А в этом Ту-154 где лучше сесть? А где безопаснее? А чем кормят? А стюардессы ничего?

Цивилизация избаловала человечество. Неспособные физически постоять за себя, мы выдумываем боевики. Нам удобно, лежа на диване, тыкать в кнопки пульта. Мы жиреем. Мы закатываем истерики.

Уэллс, с его «Машиной времени», предвидел это.

Элои и морлоки. Нынешние элои равнодушны к крови и насилию на экране или в книге, но не дай Бог порежут пальчик, так уже — нервный стресс. Свой же, родной пальчик.

Мы очень любим себя и очень дорожим благополучием своего тела. Мы платим деньги за то, чтобы телу этому было комфортно. Мы не хотим принимать решений, мы не добиваемся иного результата кроме собственного комфорта.

Кто-то нас учит, кто-то нас лечит, кто-то кормит, кто-то перемещает в пространстве. Это — морлоки. Пусть они там как-нибудь. Не царево дело. Географию пусть ямщики учат.

И получается философия. Я имею деньги и за свои кровные требую услуг высокого качества. Нас — общество. Общество потребителей.

Нет, конечно, мы где-то что-то тоже созидаем. Нам за это созидание платят. Но это так… работа. В пять часов созидание закончено — и в магазин! Потреблять.

Потребитель нынче воинствующий. Изведет ведь, достанет. Тем более что качество пока еще хромает, и есть где порезвиться.

А тут еще реклама. «Шаурма… ведь вы этого достойны?» И каждый старается добыть блага качеством получше и устроить свою жизнь поближе к раю. Он же — достоин… шаурмы этой.

Общество потребителей изнежено. Мальчики воспитываются возле маминой юбки и так к ней привыкают, что мамы вынуждены даже службу сыночка в армии контролировать. Отслужив, под неусыпным маминым контролем (а обеспечивают ли воина туалетной бумагой?), мальчик становится мужчиной, обзаводится семьей и по привычке все беспокоится о комфорте жизни.

Вряд ли такой мальчик изберет себе стезю первопроходца. Зачем? Все, что ему надо, уже изобретено, обкатано, остается только требовать, чтобы блага, которых он достоин за свои деньги, подавались вовремя, с требуемым качеством и стопроцентной гарантией.

И вырабатывается кредо потребительского общества:

«Пусть кто-то примет решения за нас, а мы заплатим.

Мы заплатим, и пусть кто-то примет решение, как сделать нам приятное.

Мы платим — извольте обеспечить!

Мы платим за услугу. Извольте обеспечить с наивысшим качеством!

Мы — потребители. Кто-то там — созидатель, а мы все это с удовольствием покупаем. И требуем гарантий!»

Нет, ну, завтра снова на работу, что-то созидать, может быть, те блага для людей.

Но это же — работа, нам за нее деньги платят. И, пожалуйста, не путайте работу с любимым делом. Не может быть работа любимым делом. Есть жизнь, есть работа, а есть страсть, хобби, любимое состояние души…

Потребитель не способен понять, что и такое бывает: любимая работа, которой человек отдает всего себя, без остатка, и семью отдает, и друзей, и здоровье — все подчинено Профессии. Профессия как образ жизни, профессия — жертвенная, монашеская, созидательная, благородная, опасная. Мужская профессия.

Такова профессия летчика.

Мальчик из-под юбки — в летчики не пойдет. Как же он там — без мамы!

В летчики идут люди, которые способны себя преодолевать, которые умеют побеждать свои страхи и страсти, которые с открытыми глазами идут навстречу опасности и могут в минуту опасности принять решение. В летчики идут личности, готовые взять на себя ответственность, умеющие рисковать и делать дело в чуждой человеку стихии. Это — опасная профессия, удел альтруистов. В летчики никто силой не запихивает: человек сам делает свой выбор, сам кладет жизнь на алтарь. Ради вашего комфорта.

А вы — не решились?

Человек всегда нуждается в информации, его гнетет неизвестность. А уж что касается перелета по воздуху…

Поэтому у потенциального пассажира всегда есть вопросы к летчику. А у воинствующего потребителя — еще и масса претензий. И куча предложений. От боязливого дилетанта. Все эти вопросы и предложения есть следствие страха за свою драгоценную жизнь.

Русский менталитет веками вырабатывался под влиянием основных постулатов православной религии, главным из которых был примат духовного над телесным. Не вдаваясь в подробности, на простейшем уровне, — русское мировоззрение всегда было таково: бедность не порок, заботься прежде о душе, готовься к потусторонней жизни, там тебе воздастся.

На европейский менталитет оказали влияние идеи другой, не нашей церкви. Они, в простейшем виде, напрочь отличаются от православия и выглядят очень прагматично: цени свою жизнь, работай, добивайся, — и Бог воздаст тебе за труд еще при жизни.

Сейчас нашему народу открылся европейский путь. Хорошо это или плохо — судить не мне; таково нынче положение вещей.

Народ потихоньку стал работать и богатеть. Естественно, человеку хочется благ при жизни, как в Европе. Чтоб качество жизни было европейское.

Это называется: со свиным рылом — в калашный ряд. Не в обиду.

Наличие денег еще не приобщает человека автоматически к европейскому мышлению. Мышление европейцев вырабатывалось веками и, как мне кажется, присуще им на генетическом уровне. Они даже мостовые шампунем моют, и предки их так же мыли. А пришли к этому через века грязи, страданий, крови и размышлений.

А мы — потомки эры большевизма. Отнять и разделить. Управлять будет кухарка. Государство, ну-ка, выдели мне! Положено!

Слава Богу, нынче хоть кое-кто научился у нас деньги добывать.

Но в результате появления денег у внезапно разбогатевшего русского человека возникает эдакое чувство загулявшего купчика: «деньги плочены» — имею право!