Геннадий Водолеев - Спецнужды и спецслужбы

Угрозы совершить нападения на АЭС носят скорее фантомный характер и тиражируются, вероятнее всего, самими спецслужбами, которым уже вменено в обязанности предотвращать диверсии такого рода. Потому, что организация защиты и охраны АЭС была предпринята уже изначально при их создании и весьма основательно, и спецслужбы могут пока отдыхать и заниматься инициированием съёмок кинофильмов, где их сотрудники и генералы самоотверженно, геройски глушат на корню зловещие хитроумные планы исламских экстремистов касательно ядерных объектов.

Так что, до того, как состоятся из-за терактов серьёзнейшие экологические катастрофы, политическая власть в непострадавших странах вряд ли будет гонять за это своих генералов спецслужб, а те не будут в свою очередь вынуждать руководителей государства перетряхивать бюджеты, чтобы за счёт урезания каких-то социальных трат резко наращивать финансирование спецслужб.

Причём, вне зависимости от каких-либо реальных практических результатов по предотвращению подготавливаемых экологических катастроф: бюджетное финансирование обладает одним «волшебным» свойством — однажды осуществившись, оно длительное время функционирует «в автоматическом режиме».

Пока же роль злодеев — террористов в сфере экологи вполне успешно исполняют невежественные предприниматели, корыстные руководители корпораций, предпочитающие, ради сиюминутной экономии, гадить там, где живут и работают. Пусть и понемногу каждый, но все вместе успешно творят и общепланетарные впечатляющие паскудства в виде сплошного отравления вод, почв, атмосферы.

Совести нет — нет и никакой ответственности перед людьми, Господом, будущим. И бояться некого: формальная полиция скорее за малую толику мзды закроет глаза на прегрешения, нежели начнёт «бескорыстно» гонять нечестивцев. Спецслужбам тоже нет здесь точки приложения усилий: гадящих под себя к злонамеренным террористам не причислить.

В таких сферах обеспечения национальной безопасности, как здравоохранение, образование, культура, за исключением, разве что, идеологии (борьба с диссидентами в разной мере ведётся спецслужбами в каждой стране), спецслужбы практически не присутствуют.

Если какими-то инопланетянами и совершаются в этих сферах впечатляющие диверсии (пандемии, растлевающая литература, изобилующий насилием кинематограф, развращающая, дибилизирующая реклама и т. п.), то сокрушающее их действие воспринимается (если вообще замечается), как неблагоприятное стечение обстоятельств.

К тому же, обычно изрядные сроки между диверсионными воздействиями и неблагоприятными последствиями весьма часто понуждают обывательское сознание чиновничества и работников СМИ искать и находить несуществующие причинно-следственные связи, разворачивать «оздоравливающие» меры против малозначащих частностей.

Кроме того, упомянутые сферы жизнедеятельности социумов настолько перегружены благонамеренными недоумками, часто ещё обуреваемыми честолюбием и корыстью, что объяснить сколь угодно вредные проекты, запущенные в процессы воспитания, здравоохранения чьим-то злонамеренным умыслом практически невозможно — «старательный дурак — опаснее врага».

А без доказанного злого умысла, как известно, нет вины, нет и преступника. Потому спецслужбам, даже при сильном желании, здесь успехи не грозят. Ситуация в СССР, когда НКВД мог доказать вину любого идейного вредителя, злоумышляющего против государства победившего пролетариата, воспроизводить желающих пока нет: в горячке в качестве врагов социализма уничтожили изрядное количество весьма нужных науке, культуре людей. В основном по доносам бездарных карьеристов, холуев, корыстных угодников в среде самой творческой интеллигенции.

Так что, от технологий отделения чистых от нечистых в интеллектуальных сферах карательными средствами спецслужб человечеству временно пришлось пока отказаться.

Посему упомянутые сферы жизнедеятельности социумов остались практически без защиты какой-либо иммунной системы государства, представляя из себя сущее раздолье для процветания разнообразных модификаций интеллектуальных паразитов — в кодлах и без. И в таковом состояние открыты любым злонамеренным диверсиям против человеческой совести и разума.

В итоге цивилизация находится в состоянии беспрерывной трансформации технико-технологического характера, а в нравственнодуховном отношении остаётся где-то между пещерным укладом и мировосприятием Древнего Вавилона. С хорошей перспективой несколько приблизиться к Древнему Египту. Что вполне устраивает элиты, как давних времён, так и современности, которые в атмосфере высокой нравственности и духовности давно бы издохли.

Так что, обеспечение национальной безопасности в сфере человеческого интеллекта для элиты (и, естественно, руководства спецслужб) и для остального общества означает совершенно разные вещи — несопоставимые и несовместимые.

Золотое время пережили спецслужбы во времена СССР, когда надо было охранять даже малозначащие промышленные и научные секреты в каждом месте их наличия. Таковых наличествовало величайшее множество — почти во всех крупных предприятиях, НИИ и КБ всегда что-то делалось для армии, что надо было стеречь, как зеницу ока от вражьих супостатов.

Большая часть того, что подлежало такому обережению супостатов не интересовала. Но мотив был хорош, и множество руководящих и прочих сотрудников предприятий и организаций чувствовало себя кроликами под цепкими подозрительными взглядами бесчисленных «агентов национальной безопасности», прикомандированных к производственным и научным «секретам». И которые умели воспользоваться своей независимой ото всех властью и влиянием (право сообщать «куда надо», характеризовать руководящих работников при повышении по службе, поездках за рубеж и т. п.) себе во благо, не неся при этом никаких издержек, тягот, не подвергаясь никаким рискам.

Кроме, естественно, рисков, связанных с частыми и обильными фуршетами или с регулярными передозировками алкоголя в баньках и на охотах. В обмен не на ублажение всего-то надо было передавать в свои «органы» благостную, умиротворяющую информацию о ситуации, соблюдении режима секретности, верноподданническом поведении руководителей.

Правда, само присутствие присмотрщиков, сколь бы ни были они нерадивы и равнодушны к служебным обязанностям (что было мало кому заметно), понуждало подавляющее большинство служащих, руководителей вести себя весьма осмотрительно, лишний раз не совершать служебных прегрешений: «пинкертоны» не заметят, так коллеги обязательно «настучат». Чем в изрядной мере и держался относительный порядок в стране.