Автор неизвестен - Интервью с Рэем Манзареком

Р: Джим декламировал поэзию не настолько хорошо. Ему нужна была музыка позади него, он чувствовал безопасность и осмысленность. Он мог сказать несколько слов, и затем остановиться и позволить работать музыке в течение пяти минут, и затем вернуться, и он мог бы говорить десять минут, если он хотел, и музыка поддерживала бы его. Если был бы только Джим в полном одиночестве, и тишинА вокруг него, не было бы того же самого смысла и силы, и не получилось бы… Поэт, поработавший с электроинструментами, будет не совсем тем же самым без них. "Без них" его уже не так возбуждало. Шаманы нуждались в своих "партиях", они не могли входить в их сумасшедший транс сами по себе. Шаман нуждался в ритме и музыке позади него, чтобы достичь шаманского состояния экстаза.

Д: Некоторые полагают, что "American Prayer" звучит "на фоне". Будто ушла вся острота из музыки "Дорз". Как Вы думаете?

Р: Возможно. Джим был уже мёртв, и мы не играли вместе. Возможно, нас покинула некоторая доля свирепости, и мы были более расслаблены и чувствовали себя более удобно и не чувствовали такого гнева внутри нас. Мы были способны делать музыку, которая была более спокойной. И если это так звучит, пусть

Дороти: Могу я кое-что сказать?…Пол Ротшилд сказал, что "Riders on the storm" для него звучали подобно музыкальному сопровождению в баре к коктейлю…

Р: Да. Я — в основном пианист жанра коктейль-джаз. Я так играю. Я допускаю, что отнюдь не самый лучший пианист — так много людей играют лучше меня.

Д: Давайте поговорим о случае в Амстердаме. Чрезвычайно мало групп могут выйти на сцену и играть шоу, когда обнаруживается, что их лидер не способен выступать.

Р: О, что это было за шоу. Я никогда не забуду, как Джима выносят на носилках… Интересная история. Мы были в Германии, и мы играли с "Canned Heat". "Медведь" дал Джиму большую порцию дури в аэропорту. А мы собирались пересечь границу — и нас должны будут обыскать. Наш администратор появляется и говорит, "Если у кого-либо из вас есть наркотики, ради Бога, избавьтесь от них. Мы летим в Голландию, нас с этим не пропустят."…Джим залезает в карман, и говорит: "Ух ты… мне тут дали дозу… Хорошо, я избавлюсь от неё… глотаю!"… И он проглотил его прежде, чем любой из нас мог бы что-нибудь предпринять. У нас у всех поехала крыша. "Джим… О… Нет! " В самолёте он начал пить, чтобы спиртным облегчить своё состояние. В гостинице в Амстердаме он пил ещё, и начинал, так сказать, выходить за пределы этого мира. Мы поехали в концертный зал, там уже играли "Джефферсон Эйрплейн", мы уже должны были выступать. Когда Джим вышел к аудитории, он уже абсолютно "ушёл". Он пел вместе с "Jefferson Airplane". Начал танцевать вокруг посредине сцены. Он начал петь с Грейс Слик и обнимать ее, я думаю, что он мог сделать некоторый непристойный жест или схватить её за попку, и затем он минут через пять танцевал уже вне сцены. Вернулся в раздевалку. Все пытались вернуть его, "Джим… Джим!". "Джефферсон Эйрплейн" закончили выступление. Наши инструменты готовы. Вызвали врачей. Приезжает санитарная машина, они входят, рассматривают Джима, и говорят, "Слушай, этот парень никоим образом не может играть. Мы забираем его в больницу"…Они кладут его на носилки, накрывают прорезиненной простынёй, и помещают кислородную маску на его лицо. Я тогда вошёл в раздевалку за пять минут до концерта. Только произношу, " Джим… Нам пора…", как вижу, что Джима выносят на носилках двое врачей. Они кладут его в санитарную машину, врубают сирену и уезжают. Джон, Робби и я смотрим друг на друга, наш ассистент говорит, " Давайте… давйте… мы готовы. " Что делать? А нам надо отыграть, и наш администратор сказал, "Мы не можем отменить…, выходите туда и играйте. Как-нибудь, парни…" Хорошо"… и я сказал, "О'кей, Винс… Дай мне микрофон. Установите микрофон поверх клавишных. Дайте Робби тоже микрофон, и мы сейчас выйдем и будем лишь надеяться, что каждый воспримет факт, что Моррисона нет…, давайте ничего не будем говорить об этом. Давайте только выйдем и начнём играть…, надеюсь, они действительно не обратят внимание"…И мы прошли через это. Они не обратили внимания. Никто не сказал, " Эй, а где Моррисон?" Но это была самая трудная ночь в карьере "Дорз".

Д: Чем больше я думаю об "American Prayer", тем больше подмечаю, как от этого альбома веет кино.

Р: Да, мы задумывали его как кинофильм, кинофильм для ваших ушей. Вы надеваете ваши наушники, ставите диск, зажигаете свечу в ночи и лишь словам позволяете звучать и картинам проходить перед глазами. Весь смысл и был сделать эту вещь подобно кино. Когда я слушаю альбом, он заставляет меня плакать… Джим жив на этой записи, это очень грустный и одновременно очень красивый альбом.

Д: Вы говорили о чувстве, когда Вы впервые услышали его голос, звучащий в студии… было невероятно.

Р: Джим был жив снова. Он не умер… он там был. Это было потрясающе. Я думаю, что это очень недооцененный альбом "Дорз". Я думал, что мы открыли мир синтеза поэзии и музыки. И никто с тех пор ничего лучшего не сделал.

Д: Вернёмся к кино. Вы однажды сказали, будто имеете 50,000 футов киноплёнки о "The Doors". Это для документального фильма?

Р: Ну, не так много. Мы отсняли множество плёнок "Дорз", главным образом вне сцены. "Дорз", садящиеся в лимузины… "Дорз" в гостинице… "Дорз", играющие в карты… Когда-нибудь мы что-нибудь со всем этим сделаем, однако никаких непосредственных планов нет.

------------------

Перевод (с)1996-1997 Евгений Милкин

В сокращении.