Итоги Итоги - Итоги № 13 (2013)

Сами понимаете, что это ханжество, такая форма напоминания о ситуации. Но я-то ректором тогда не был. А теперь в связи с ЕГЭ вообще что звонить-то? В любом случае всегда были требования достаточно высокие. Да, конечно, блатные всегда были. Но дело в том, что даже все эти блатные приходили с отличными аттестатами, с тройками ведь никого не было. И даже если они имели фамилии, то они готовились и занимались. Личные дела живы-здоровы. Там лежат сочинения, их письменная работа.

— Сами поступали в МГИМО по блату?

— Еще какому! Помогала мохнатая рука из Кремля. А если серьезно, то у нас в семье заводской интеллигенции не было ни дипломатов, ни партаппаратчиков. О МГИМО я узнал, когда был в «Артеке». Туда меня отправила школа № 508, которая недалеко от метро «Автозаводская», зиловская такая школа. И в Крыму я встретился с ребятами из разных мест постарше чуть-чуть, которые готовились в МГИМО. После этого стал интересоваться. Но тогда информации мало было, поскольку в справочниках МГИМО не упоминался. Поэтому главным образом узнавание шло через ребят, которые раньше поступили. У нас в школе учился на два года старше меня Георгий Петров, который сейчас вице-президент Торгово-промышленной палаты. Он уже готовился к университету, занимался языком отдельно и затем поступил. Он мне и рассказал об институте, а потом были дополнительные занятия по языку с преподавателем иняза.

— Дорого брал?

— Одно занятие — 5 рублей, но это было дорого. Три раза в неделю причем.

— За рекомендацию из райкома денег не брали?

— В Москве получить рекомендацию было не очень сложно. Я был комсоргом класса, потом секретарем комитета комсомола школы. Кстати, когда я вышел на уровень школьной организации, у нас членом бюро райкома партии, Пролетарского, был Вольский Аркадий Иванович, с которым мы потом дружили. Он, как известно, человек либеральный и современный.

— В МГИМО тянуло желание иметь окно в Европу?

— Нет, у меня была склонность к гуманитарному образованию, особенно к истории и литературе. Я несколько альтернатив рассматривал, но МГИМО мне рисовался из гуманитарных вузов наиболее интересным, потому что там сочетание и истории, и литературы, и языка иностранного. Конечно, привлекала и возможность дипломатической деятельности. Фильм «Посол Советского Союза» вышел в то время с Борисовой. Потом роман Дангулова «Дипломаты» о Литвинове, Чичерине. Пьесу поставили в Малом театре, где играли лучшие актеры. Шла пьеса «Посол Советского Союза» во МХАТе, Ангелина Степанова играла. То есть был общественный интерес к дипломатической деятельности. И он передался мне.

А учеба в институте просто увлекла. Тут не было никакого начетничества. Например, в расписании стоял истмат, а нам давали обширной курс хорошей философии. И кроме того, большим, огромным плюсом был спецхран, в который со второго курса можно было получить допуск. Туда приходили зарубежные журналы и газеты, относительно свежие, с двухнедельным опозданием — «Нью-Йорк таймс» и «Таймс», «Ньюсуик», «Тайм», «Экономист». Были еще такие кабинеты ТАСС «для служебного пользования», но практически все студенты имели туда допуск. С третьего курса многие стали подрабатывать, читая лекции по линии общества «Знание». Помимо летних стройотрядов зимой ездили по стране.

Студенческий контингент был разный, хотя считают, что все время тут учатся дети дипломатов и начальников. Были дети дипломатов, конечно, но училось много немосквичей. В моей группе, например. Мы изучали китайский, корейский, вьетнамский, монгольский. Сами понимаете, языки трудные.

— Почему, кстати, они вам выпали?

— Их назначали. Предмета для дискуссий не было. Не хочешь — до свидания. У нас курс очень дружный был. Мы и сейчас дружим.

— С Сергеем Лавровым как познакомились?

— В 1967 году, когда поступали в институт, на вступительных экзаменах, а потом, как только сдали экзамены, нас отправили в Останкино работать на строительстве телецентра. Мы рыли землю под трубы, и уже там у нас сложился коллектив. Дважды ходили в поход в выходные дни с ночевкой, с палатками, шефствовали над детским домом, который там рядом находился.

— Ну а девушки?

— Девушек было процентов 15 на курсе. После первого курса поехали почти всем потоком в стройотряд в Хакасию. Приехали на пустое место — пустыня, степь. Поставили палатки, столбы для столовой, туалеты. Там согласно мудрому решению партии ирригировали степи, что было абсолютно бессмысленно.

— Но денег-то заработали?

— Очень мало, потому что земляные работы в основном. Работа с 8 до 20, по 12 часов с получасовым перерывом, но было весело. Молодые! На все хватало сил, и капустники делали.

— По линии общества «Знание» лекции о чем читали?

— О международном положении. Тогда же мало было информации, поэтому народ собирался. Шла война во Вьетнаме, ближневосточный кризис, наше противостояние с американцами... Даже цифры, которые мы приводили, тогда нигде не публиковались.

Со мной ездил приятель, сейчас послом в Африке служит, который был замечателен тем, что мог ответить на любой вопрос. Положим, встает кто-то из зала и говорит: «Скажите, пожалуйста, какое население на Цейлоне?» И он точно, до сотни, отвечал, хотя, как правило, шел от здравого смысла, вспоминая, как выглядит Цейлон, сколько там может быть приблизительно народу.

Когда читал лекции в Луганской области, надо было приехать к слушателям— шахтерам — к моменту их спуска в забой. На черта им нужны были эти лекции, я не знаю. А в Новочеркасске у меня украли бумажник. Ехал в автобусе с места на место. Я пошел в общество «Знание» и взял у них взаймы какую-то копейку. Надо билет купить железнодорожный до Москвы. Подхожу, билета нет никакого, кроме СВ. Я вынул деньги, последние копейки отсчитывал, 5 копеек на метро осталось. Захожу в СВ, внизу спит какой-то человек грузный. Я залезаю, молодой организм, заснул сразу. Утром просыпаюсь, есть хочется страшно. Смотрю, этот человек нарезает что-то. Мне говорит, мол, не хотите ли перекусить? Глотая слюну, отвечаю: «Наверное, нескромно будет, но очень хочу». И с удовольствием всю жизнь вспоминаю эти крутые яйца. Потом, с 5-копеечной монетой выйдя, доехал до дома...

В поездках с лекциями ближе узнал многих ребят, в том числе Усманова с Ястржембским. Они учились чуть позднее меня. В студенческой среде несколько лет — это довольно большая разница, но они были очень активные. Весь Советский Союз объездили. Да и деньги за лекции платили неплохие: 500—700 рублей в месяц.

— На что тратили?

— Прежде всего на то, чтобы отпраздновать успешный заезд, но и на то, чтобы себя поддерживать. На одежду, конечно.