Ольга Мамонова - Последняя банда: Сталинский МУР против «черных котов» Красной Горки

— Попрошу ваши документы.

Поверх милицейского кителя на А. Кочкине было надето гражданское полупальто. Митин резко ответил:

— А ты кто такой?

Кочкин сохранил спокойствие и показал свое удостоверение.

— Старший лейтенант милиции Кочкин.

Это были его последние слова. Митин сунул руку во внутренний карман. Самарин опередил его.

— Вот мои документы! — Он выхватил из-за пазухи наган и выстрелил в упор.

Кочкин замертво упал в сугроб.

Второй милиционер отскочил и стал лихорадочно доставать оружие из кобуры. Митин и Агафонов бросились бежать через пустынное темное шоссе. Через мгновение раздался еще один выстрел. Но стрелял не милиционер, а Самарин. В этот раз он промахнулся.

До Красногорска бандиты добрались разными путями, и только утром стало известно, что все трое уцелели. Так на белый снег была нанесена их первая кровавая татуировка.

В 1950 году убийство сотрудника милиции было чрезвычайным делом (оговорюсь: оно и должно быть чрезвычайным, но ведь наша страна прошла через криминальный коридор 1990-х годов…). Статистика 1950-х показывает, что в столице бандитская пуля гасила жизни оперативников очень редко. В 1951 году в Москве было убито 4 милиционера, среди них — младший лейтенант М. Бирюков, застреленный Митиным. В 1952 году погибнут пять сотрудников правопорядка, включая лейтенанта Ф. Грошева — тоже жертвы митинского ТТ. Даже после смерти Сталина и амнистии, спустившей с цепи тысячи уголовников, МУР терял не больше двух сотрудников «при исполнении» за несколько лет.

А. Тарасов упомянул банду Митина в сборнике «Обожженные зоной». Он пишет, что первое убийство произошло в 1951 году, когда они набрались дерзости спустя год после преступного дебюта. Это ошибка. Документы говорят другое. К несчастью, их дебютом сразу стало самое тяжкое преступление. И нравственно, и юридически. И это меняет всю картину дела. Расстреляв сотрудника милиции, даже не совершив ограбления, они преступили последнюю черту. После этого возврата не было. Еще одну женщину Митин сделает вдовой только через год, но Московский уголовный розыск сразу почувствовал присутствие опасного, сильного зверя и днем и ночью пытался выйти на его следы.

Расследование проходило в условиях секретности: убийство милиционера случилось за несколько недель до выборов в Верховный Совет. Газеты пестрели предвыборными обязательствами и достижениями в экономике: электрозаводцы в едином порыве демонстрировали свою беззаветную любовь к великому Сталину, а на фабрике «Заря» нашли способ использовать старую кинопленку для производства дамских гребней, пудрениц и булавок. В этой обстановке трагическая гибель милиционера прямо на глазах у людей обнажила бы слишком мрачную реальность. Были приняты меры, чтобы слухи о кровавом нападении не вторглись в агитационную суету Москвы. Но тем не менее МУР принял вызов, и на дело об убийстве оперуполномоченного были брошены лучшие следователи уголовного розыска.

То, что он чудом избежал немедленного расстрела, не отбило у Самарина желания достать денег сразу и по-крупному. Митин был ему нужен. Через месяц один из знакомых Митина достал для него пистолет, попросив в обмен охотничьего щенка, крутившегося у Красногорского стадиона. Правда, у пистолета не было щечек, но ведь и щенка еще предстояло разыскать. На заводе, во время обеденного перерыва, Митин сделал на станке щечки, и 26 марта Самарин, Митин и его старинный приятель Григорьев вошли в промтоварный магазин Тимирязевского района.

— Всем стоять! Мы из МГБ!

Психологически они рассчитали точно. Посетители вросли в пол. Общее замешательство позволило всем троим быстро овладеть толпой. Оставшийся у входа магазина Григорьев, в военной шинели без погон, вызывал у прохожих доверие и в случае чего мог без подозрений отвести внимание. После грабежа преступники загнали посетителей в подсобку и заперли магазин на навесной замок.

Добыча оказалась существенной — 63 тысячи рублей. В 1950 году бутылка хорошей водки стоила 27 рублей, автомобиль «Победа» — 16 тысяч. И это при средней красногорской зарплате 500–550 рублей. Но бандиты не могли купить автомобиль. Не могли купить дом. Не могли купить холодильник. Деньги связывали их так же, как и их отсутствие.

Милиция все еще искала белобрысого преступника, столь безжалостно расстрелявшего милиционера. Но они гонялись за тенью. Летом того же года Самарин сидел в лагере под Свердловском, случайно попавшись на Украине за хранение пистолета. И он сам, и остальные были вне подозрений по делу об убийстве сотрудника милиции. Хотя все случилось при свете уличного фонаря, оставшийся в живых участковый и случайные свидетели не разглядели особую примету Самарина — на его правой руке отсутствовало два пальца.

Банда не подавала признаков жизни до осени, а потом за несколько недель совершила сразу пять вооруженных ограблений. До этого другие преступления в орбите угрозыска не совпадали по почерку и внешнему виду преступников с дерзким ограблением в Тимирязевском магазине. В МУРе решили, что это были заезжие гастролеры. Налет в тихой Опалихе прошел почти незамеченным, хотя по чистой случайности Митина узнал один из посетителей — Петр Болотов.

Шестнадцатого ноября 1950 банда вместе с новым участником — передовиком Тушинского завода Болотовым — влетела в промтоварный магазин Пароходства канала имени Москвы. Посетители оторопели от вида страшилища с выпученными глазами — боясь быть узнанным, Болотов вырезал маску из противогаза. В руках у него была учебная граната, которой его вооружил Митин, и при виде ее кассирша упала в обморок. Касса была опустошена на 24 тысячи рублей. Все произошло в считанные минуты. Забрав деньги, Митин выбросил мелкие купюры.

— Через десять минут звоните куда полагается.

Еще на взводе от ноябрьского дела, через три недели банда ограбила магазин № 69 на улице Кутузовская слобода. Несчастная кассирша была в шоке, она смотрела на них как завороженная и повторяла: «Я боюсь, я боюсь…» Митин раздраженно приказал:

— Отвернись! Лезь в печку — головой!

Разумеется, печка не топилась.

Женщина повиновалась. Когда на место происшествия приехал Владимир Арапов, он так ее и увидел — закрывшуюся руками, на коленях, ничего не видевшую, ничего не помнящую. Обчистив кассу на 62 тысячи рублей, преступники скрылись.

О банде снова услышали 11 марта 1951 года. Пивной павильон в поселке Войковец, на 12-м километре Ленинградского шоссе, был всегда забит, и касса также была полна. Надеясь на легкую добычу, Митин, Аверченков и Агеев, вооруженные двумя стволами, вошли в «Голубой Дунай» (пивную так называли за голубую окраску) — вошли как посетители, спрятав пистолеты в карманы. Проведя время за разговором под водку и пиво, Митин откинулся на спинку стула и отдался тяжелой, пьяной тоске. В этот вечер он быстро пошел ко дну. В конце концов Аверченков и Агеев бросили мысль о грабеже, но Митин не реагировал на их уговоры уходить. Не решаясь оставить его одного, Агеев взял у одного из посетителей гармонь, чтобы скоротать время. На гармони он играл еще с ранней юности, но своей у него никогда не было. Когда старший брат и сестра погибли на фронте, он один помогал родителям по хозяйству и уже давно не видел денег. Поэтому, когда Митин предложил ему поехать в Москву, Агеев согласился не раздумывая. Но теперь Митин как будто забыл и о нем, и об Аверченкове. Наконец, почти силой заставив себя очнуться, он выхватил пистолет и с угрозами подошел к кассиру.