Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6416 ( № 20 2013)

Процесс обновления старейшей национальной сцены, начатый Валерием Фокиным в 2003 году, сегодня, что называется, «идёт вглубь», обретая своеобразный системный характер. Создавая собственные спектакли, привлекая к сотрудничеству с Александринским театром ведущих российских и зарубежных режиссёров, таких как Терзопулос, Люпа, Щербан, Гинкас, Коршуновас, Могучий, Бутусов, Фокин максимально выявил возможности и творческий потенциал труппы, существенно обновил её за счёт выпускников различных театральных школ. Однако центром поисков Александринского театра была в основном русская и зарубежная драматургическая классика. Функция же национального театра как создателя нового репертуара в значительной степени была уведена на второй план. Ориентируясь на мастеров режиссуры, театр оставлял за молодёжью «точечные» эксперименты на малой сцене. Олег Ерёмин, Евгения Сафонова, Ирина Керученко создавали свои постановки в небольших студийных пространствах на чердаке Александринки. Однако вопрос о своеобразном «полигоне» для развития новой репертуарной и театрально-экспериментальной традиции ждал ещё своего разрешения.

Идея создания театрально-образовательного и экспериментального комплекса при Александринском театре появилась в середине 2000-х годов, когда был принят проект строительства новой сцены, медиацентра и школы, который должен был заместить в старейшем российском театре то, что было утрачено за годы советской власти. В этом смысле символично, что строительство нового театрального комплекса запланировано на том месте, где испокон веку располагались мастерские театра. Старое кирпичное здание мастерских, расположенное на территории, ограниченной улицей Зодчего Росси и набережной Фонтанки, стало основой для проектирования нового комплекса. Архитектор Юрий Земцов, давно и успешно вписывающий новые пространственные реалии в традиционные градостроительные комплексы Санкт-Петербурга, и на этот раз нашёл органичный баланс классики и хай-тека, спланировав здание нового театрального комплекса, состоящего из трёх тесно взаимосвязанных друг с другом частей.

Три корпуса – новая сцена, разместившаяся в исторических стенах александринских мастерских, медиацентр и школа – оказались связанными единым фойе – творцы и публика обрели пространство непосредственного и неформального общения.

Однако новые технологии не есть панацея для театрального искусства. Главное – это творческий, личностный потенциал драматургов, режиссёров, художников. Именно в этом направлении велась подготовка творческой программы Александринского театра, приуроченной к открытию нового театрально-культурного центра. Лабораторные опыты Андрея Могучего, вместе с молодыми режиссёрами и драматургами экспериментировавшего на протяжении последнего года с новыми медиатехнологиями, творческий проект самого Валерия Фокина «Невский проспект», который он создавал с участием своих молодых коллег-постановщиков, – всё это звенья одной цепи, проявление новых перспектив развития.

«Невский проспект» – спектакль о современном и историческом Петербурге, где исторический код и современный пульс города сформировали ритмы и художественную лексику действия. Спектакль этот, сочиняющийся прямо на ходу, в процессе репетиций, распахнутый в пространство реального Невского, на котором и стоит сама Александринка, является своеобразным символом перемен, символом новых векторов творческого развития.

Создавая интегрированное «креативное пространство», Александринский театр между тем вовсе не забывает о своём главном векторе развития – осмыслении сегодняшних реалий и драматических коллизий в опыте классики. Узнавать некогда бывшее в сегодняшних чувствах и мыслях и узнавать в прошлом самих себя – не это ли вечное предназначение искусства?..

Александр ЧЕПУРОВ

Читатели «ЛГ» первыми познакомились с материалами сданного в типографию очередного номера журнала «Театральная жизнь», который мы с удовольствием пригласили в гости. Тем более, что и повод имеется – в этом году авторитетное издание отмечает 55-летие выхода первого номера.

Малаховскую сельскую школу в селе Исаково Красноармейской волости Себежского района на Псковщине закрывали уже не первый год, и сознание учителей и жителей как-то притупилось. Смирились.

Летом школе не выделили денег на ремонт. Готовили здание к учебному году сами родители на свои средства. Наконец, в Исаково нагрянула делегация разнокалиберного начальства. Таких высоких гостей деревня не видела с последних выборов, когда нужны были её голоса. Значит, приспичило. В центре досуга собрали родителей с целью убедить их, что закрытие школы не зло, а благо. Родители поняли: чиновники врут.

Но врали красиво. Говорили, что ни о каком закрытии и подвозе детей за 30 километров речь не идёт. Школа как работала, так и будет работать, но в качестве филиала Идрицкой школы (прекратив свою деятельность как юридическое лицо и, следовательно, лишившись лицензии и вместе с ней права оказывать образовательные услуги?). Учителя как работали, так и будут работать (без зарплаты и тарификации?). Дети как учились здесь до 9-го класса, так и будут учиться.

- Владимир Васильевич, – задали родители вопрос главе района, – а как бы вы поступили, если бы вашего ребёнка переводили из Исакова в Идрицы?

– А я бы для него свою школу построил, – отрезал тот. – Рядом с домом.

Разошлись в конфликте. Родители согласия на изменение статуса школы не дали. Чиновники определились в решении её закрыть.

Реформа образования в России началась переходом на подушевое финансирование. Объём выделяемых школе денег рассчитывается путём умножения "стоимости детской души" на количество этих самых душ. Правда, детскую душу оценили по-разному. В Якутии – в 62 778 рублей, в Московской области – в 53 400, в Карелии – в 35 034, а в Амурской – в 9644 рубля. Как будто ребёнок виноват, что родился не под Москвой, а в Приморье. Противниками реформы выступили учителя и родители, сторонниками – чиновники от образования.

Первые говорили, что закрытие школ приведёт к гибели деревень. Вторые называли такую точку зрения обывательской, говорили, что не позволят «сохранять ваши колхозы за счёт детей». Дескать, качество деревенского образования невысоко, и не дело, когда один учитель преподаёт по 4–5 предметов, в том числе – базовых, таких как математика, русский язык, география, история и литература. Тем более когда этот учитель – пенсионер со средним специальным образованием, а то и вообще без образования. И – что на ученика деревенской школы тратится в два раза больше средств, чем на ученика престижной гимназии. Да, в иных деревнях детей учили агрономы, зоотехники, медсёстры. [?] порой сами родители просили закрыть такую школу. В остальном чиновники лукавили.