Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6416 ( № 20 2013)

Никита Астахов – очень русский человек: основательный во всём, сосредоточенный, немногословный, глубокий… Часто его можно застать в раздумьях над книгой, записывающим родившиеся мысли… В последние годы стал носить бороду. И это – не режиссёрский атрибут, а, похоже, насущная потребность глубоко религиозного, православного человека.

На всех спектаклях театра «Глас» люди с замиранием сердца внимают одухотворённому слову. Во всех нас, в той или иной степени, напряжены эти духовные «струны» (в артистах, зрителях), и при прикосновении к ним возникают гармонические аккорды. Мастером такого прикосновения является Никита Астахов.

Юрий ШИЛОВ

«ЛГ» присоединяется

к тёплым словам поздравлений.

Вот уже двадцать лет подряд 3 мая отмечается Всемирный день свободы печати. По установившейся традиции Информационный центр ООН в Москве готовит к этой дате выставки политической карикатуры - жанра, позволяющего взглянуть на болевые точки общества через призму иронии и сатиры.

В этом году экспозиция составлена из работ группы художников "Дети абсурда", большинство из них являются постоянными авторами «Клуба ДС». Девизом выставки могут служить слова одного из принципов ООН – «Говорить без страха».

Для анонса использован рисунок Александра Кукушкина

Анатолий РадинВладимир Солдатов

Дед Сидорка был огромного роста мужик с иссиня-седою бородой в рваном подотканном зипуне, на ногах обвязанные верёвочками по онучам оленьи поршни. Пёстрый легавый ублюдок вертелся подле него, усиленно махая облезлым хвостом, почуя сборы на охоту.

Дед Сидорка собирался на вампира. Вампиры по весне пробуждались в этих низменных краях от спячки и выходили на охоту. Вот тут-то и подстерегали их добрые, охочие до вампиров мужики. Сидорка тесал осиновый кол, заостряя его на конце до такой степени, что этим концом можно было бы, ежели случись что, и подкожную инъекцию сделать.

На вампира дед Сидорка ходил с глубокой юности, когда был жив ещё Сидоркин отец, известный изготовитель чучел вампиров. Этот нехитрый народный промысел давал возможность безбедно существовать не одному поколению Сидоркиной деревни. За чучелами вампиров сюда приезжали порой даже иностранцы. Правда, потом эта охота приобрела массовый характер. Со всего мира приезжали сюда охотники и безжалостно истребляли вампиров целыми стадами. Напуганные жестокостью людей, стада диких вампиров покидали обжитые места, мигрировали в другие края: в Уссурийскую тайгу, в Краснодарский край, на Чукотку.

Браконьеры вырывали только зубы вампиров, которые шли на украшение и ювелирные изделия, а тушки выбрасывали. Так и валялись вдоль кладбища разлагающиеся беззубые тушки с осиновыми кольями в груди.

Дед Сидорка знал все вампирьи тропы в этих краях. Ему, потомственному охотнику на вампиров, были известны их повадки и причуды. Не раз сюда, в заповедник, поохотиться на вампира приезжали высокие начальники из Москвы и зарубежные гости. Дед Сидорка не делал меж ними различия. Здесь, на охоте, для него все были равны. Чуть зазевался, глядишь, а в горле уже дырки. Для многих государственных деятелей охота кончалась неудачей. Они становились жертвой вампира. До сих пор оставшиеся в живых пьют народную кровушку-то!

Дед Сидорка взвалил осиновый кол, пахнущий свежесрубленной осиной, на свои широченные плечи, кликнул легавого ублюдка и пошёл один по берегу к кладбищу, поглядывая то вправо, то влево.

Загодя он поставил силки и кресты со всех четырёх сторон кладбища, оградил его флажками, чтобы вампиры не разбежались. Ночь была тёплая, тёмная и безветренная. Только с одной стороны небосклона светились звёзды, тусклые и далёкие.

Дед Сидорка знал: в такую ночку вампир хорошо на живца идёт. Особливо на озорного мальца. Но где сейчас найдёшь хорошего живца? Вся молодёжь разъехалась по городам и весям, за длинным рублём с родных мест подалась. Опустели деревни. Раньше-то в живцах недостатка не было. Бабы рожали сразу по три-четыре, порой и по пять мальцов кряду.

Да раньше, когда помоложе был, а это было вроде бы и недавно, в аккурат на святки, дед Сидорка ходил на вампира с одной рогатиной. Помял его тогда вампир, крупный попался. Чуть было не загрыз Сидорку. Чудом уцелел старик. Сам крепко тяпнул вампира за ягодицу... Ушёл тогда от него вампир... "Вот ведь... - подумал охотник, – ведь тоже, поди, сейчас сидит где-нибудь, караулит!.."

Туман частью поднимался, открывая мокрые камыши, частью превращался в росу, увлажняя землю. Карагачевый и чинаровый лес с обеих сторон был так густ, что ничего нельзя было видеть через него. А надо было бы...

***

Упыриха тщательно собирала вампира Ердыщенко на его нехитрый вампирский промысел. С тех пор как из родных мест ушли все вампиры, старик Ердыщенко хоть и остался один, но не изменял своему правилу выходить хотя бы раз в месяц попужать деревенских. Сам-то он кровь уж давно не пил, с тех пор как его покусал в лесу какой-то бешеный охотник, и он попробовал эту проклятую водку, чёрт бы её побрал! От крови его теперь тошнило... Да и что сейчас за кровь!!! Все вампиры подались в дальние края. «Хорошо там, где нас нет!» – с усмешкой подумала Упыриха, осматривая рабочий камзол мужа, не осталось ли пятен крови. Бабы хвалили этот порошок, говорили: «Достаточно и половины дозы!» Так он и половину пятна только и смыл!!!

Ердыщенко тщательно почистил клыки, внимательно осмотрел их в тусклое, засиженное мухами зеркало, висящее над рукомойником, и остался недоволен. Зубы стали жёлтыми, гнилыми, утратив свою прежнюю крепость и белизну. «За год столько новых дырок! – огорчённо подумал он. – Пора бы нанести визит местному стоматологу...»

***

Дед Сидорка вышел на вампирскую тропу. Здесь все деревья были обвиты сверху донизу диким виноградом, внизу рос густой тёмный терновник. Маленькая полянка заросла ежевичником и камышом с серыми колеблющимися махалками. Здесь раньше резвились маленькие вампирчики, приходили на кровопой. Невдалеке был сток с мясокомбината. Под разлапистой грушей он вляпался в кучку свежего вампирского помёта и грязно выругался. Логово вампира заметно отпотело. Знать, вампир здесь был недавно.

Вдруг неожиданно треск сучьев заставил вздрогнуть охотника. Равномерный топот галопа послышался на мгновение, и перед стариком Сидоркой предстал лохматый, громадный красавец-вампир мужской особы. Ноздри его нервно раздувались. Он ошалелым взволнованным взглядом обводил полянку, принюхиваясь. Дед Сидорка поудобнее перехватил осиновый кол. Вот оно, счастливое мгновение!

– Самогон? – спросил вдруг осипшим от волнения голосом вампир.