Деннис Смит - Пожарная команда № 82

Сейчас 8 утра, я только что переехал через мост Джорджа Вашингтона. Транспорт на автостраде Бронкс-экспрессвэй движется медленно. День выдался холодный, я вижу, как выхлопные газы впереди идущих машин поднимаются над землей и смрадный туман становится еще гуще.

Проезжая по Хоум-стрит, замечаю, что одна из верхних механических дверей нашего депо все еще сломана и по-прежнему полуоткрыта. Эта дверь неисправна вот уже две недели, а наш официальный запрос о починке все пересылается из одного департамента в другой. По радио только что передали прогноз погоды: сегодня один из самых холодных апрельских дней в истории Америки, а дверь прикрыта лишь тонким куском брезента. Ставлю автомобиль и направляюсь в депо — хорошо бы организовать сидячую забастовку. Я уже звонил в профсоюз, и в свою очередь начальники команды справлялись о судьбе нашего запроса. Но и от администрации, и от профсоюза получен один и тот же стандартный ответ: «Вопрос рассматривается». Они будут рассматривать вопрос, а у нас пока будут отмерзать задницы. Надо бы объявить забастовку до тех пор, пока городские власти не примут меры. Хороший профсоюз не удовлетворился бы таким ответом и потребовал бы перевода людей в теплое помещение. Не поднимай шума, говорю я себе, не то загонят тебя куда-нибудь на самую окраину Статен-Айленда. Поступит приказ: «Пожарного первой категории Денниса Е. Смита перевести из пожарной команды № 82 в пожарную команду № 400». И тогда на дорогу до работы у тебя будет уходить три часа в одну сторону. Нет, не поднимай шума, повторяю я про себя. Лучше напяль еще один свитер.

Двадцать минут десятого. Иду в кухню выпить кофе. Здесь, как всегда, в центре внимания Чарли Маккарти. Он рассказывает о своих похождениях прошлой ночью на Вестчестер-авеню. Ребята с чашками в руках сгрудились вокруг него, и Чарли разливается соловьем: «И вот под конец занесло меня в один кабак где-то возле 174-й улицы. За стойкой — красотка. Чуть ли не в чем мать родила. Буфера что надо, но фальшивые. Расчет на дураков. Ясно? Я, значит, принимаю стаканчик виски, а сам оглядываюсь по сторонам. Вокруг полно хорошеньких пуэрториканочек, но каждая — со своим ухажером. Так что остается краля за стойкой. Только я на нее уставился, появляются трое. И дураку ясно: полицейские — спортивные пиджачки, начищенные ботиночки и все такое прочее. Один подходит к стойке, облокачивается и начинает разглядывать кабак, словно он здесь хозяин. Пиджак расстегнут, рука на поясе, и кобуру видно. Ну, думаю, и дерьмо же ты. Не стал с ним связываться и смотался домой».

Ребята ухмыляются, но хохота не слышно. Билли-о бросает газету на стол и говорит:

— И это все, Чарли?

Чарли стоит спиной к стене, словно готовится отразить нападение.

— Не помню, — отвечает он. — К сожалению, я оставил свои заметки в шкафу.

— Ну так сходи загляни в них, — говорит Билли, — потому как твоя история остроумием не блещет.

— Подумаешь какой профессор остроумия нашелся, — обрывает Чарли.

— Я, может, и не самый остроумный человек на земле, — говорит Билли-о, — но уж тебя-то я знаю как облупленного и россказни твои могу оценить по достоинству. За эту историю ты получаешь кол. Не больше.

— Да что ты понимаешь, Билли? Ты хорошей шутки в глаза никогда не видел, а увидишь — не узнаешь. Ну, ладно, время девять тридцать. Тащи наверх свою «Нью-Йорк таймс», сможешь подтереть ею пол.

Раздается проверочный сигнал. Одиннадцать звонков, потом еще одиннадцать. Время для уборки помещения. Мы все дали согласие поработать сегодня сверхурочно. Решили оставить депо в чистоте для тех, кто завтра будет здесь разговляться. Если мы сегодня поработаем на совесть, на долю завтрашнего караула останется не слишком много дел. Нехорошо заставлять людей драить полы в светлое пасхальное воскресенье.

Разбиваемся на группы — у каждого свои обязанности. Билли-о идет в раздевалку, я беру метлу и направляюсь к лестнице, ведущей в подвал. Выходя слышу, как Чарли, взгромождая стулья на столы, ворчит:

— Неудивительно, что он не может понять хорошую шутку, — у читателей «Нью-Йорк таймс» не бывает чувства юмора.

Спускаясь по лестнице, усмехаюсь про себя.

В подвале нашего депо стоят большой биллиард, маленький биллиард-карамболь и стол для пинг-понга. Мы купили их на свои деньги, но поиграть удается не так уж часто, мне во всяком случае. Только начнешь партию в биллиард или в пинг-понг — раздается сигнал пожарной тревоги. А когда возвращаемся с пожара, мне уже не до игры. Но некоторых наших ребят не так-то легко вывести из равновесия, и от пожара до пожара они торчат в этом сыром, грязном подвале. Я же провожу свободное время в кухне — читаю журналы, смотрю телевизор или просто болтаю с пожарными из гаража.

Стою посреди подвала. Большую часть его занимают отопительный котел и бак с горючим. Здесь же стол, несколько деревянных скамеек, которыми мы разжились в соседней школе, и десятка три деревянных подпорок, их недавно поставили для укрепления потолка — балки перекрытия подгнили. Цементный пол весь в масляных пятнах, возле биллиардных столов усыпан раздавленными окурками. Начинаю подметать. Возле котла замечаю, что решетка слива сдвинута и в полу — дыра. Кто-то из ребят оправлялся прямо здесь, вместо того чтобы подняться наверх в уборную. Бросаю метлу, беру шланг, соединенный с водяной системой котла, и обмываю пол вокруг слива. Потом подталкиваю ногой решетку, прикрываю ею дыру в полу и тщательно промываю все это струей воды. Теперь здесь будет немного чище.

Покончив с уборкой подвала, возвращаюсь в кухню. Билли-о как раз прикалывает на доску объявлений какой-то листок. Брандмейстер Лэни заболел инфекционной желтухой, говорит он.

— Я, конечно, не ручаюсь, но по-моему, он подцепил ее именно здесь. И у нас есть единственный способ оградить себя от заразы. Вот, читай.

Читаю написанное отчетливыми, разборчивыми буквами объявление:

В связи с недавно выявившимся случаем гепатита у одного из наших служащих (второй случай на протяжении года) был проведен общественный опрос о мерах улучшения санитарных условий в кухне, а также и во всех других помещениях. Один из З.П. (завсегдатаев подвала) предложил установить над сливом биде, другой посоветовал приобрести дезинсекционную установку, а третий — приспособить огнетушитель, чтобы персонально обмывать себя и свою драгоценную «мадам сижу» до и после работы. Но верх одержал здравый смысл — большинство высказалось за покупку одной или двух новых посудомоек. На это, естественно, потребуются средства, а посему предлагается вносить с каждой зарплаты по доллару до тех пор, пока мы не соберем 700 долларов (7 взносов). Дело это, разумеется, добровольное. Но в противном случае — проказа, сифилис, гонорея, грипп и т. п.