Николай Зенькович - Мальчики в розовых штанишках. Очень грустная книга

Уникальный случай — отрекся. Другой бы на его месте...

Киргизский президент Аскар Акаев в одном из интервью не без гордости признался:

— В принципе я мог бы законным образом претен­довать на приличный кусок Чуйской долины. Оказыва­ется, Акай, мой отец, владел им до Октябрьской рево­люции. У меня даже есть документ, датированный началом века.

Интересно, где хранил его заведующий отделом науки ЦК Компартии Киргизии в советское время? И с какой целью? Наверное, верил, что советская власть падет.

Поэт Александр Щуплов беседует с Мстиславом Ростроповичем.

— Ваши враги, наверное, ощущают к вам клас­совую, генетическую неприязнь. Вы же графского ро­да?

— Хорошо, что об этом не было известно в свое время коммунистам. Дал бы я им тогда работы... Да и сам я об этом узнал недавно. В Петербурге мне принесли замечательную книгу, из которой следует, что еще в 80-м году прошлого века царь Александр II присвоил титул графа моему прадеду из Варшавы — Ганнибалу Ростроповичу. Под Варшавой есть усадьба моих предков, превращенная в коммуну. Но ничего, опыт расселения коммуналок у меня уже есть...

В советские времена будущий известный парламен­тарий, вице-премьер и министр правительства России, доктор философии Рамазан Абдулатипов подчеркивал свое простое происхождение. Родился в бедном ауле, предки были пастухами.

Но времена поменялись. И вот уже слышим:

— Мой дед-арабист в совершенстве владел гипно­зом и хаживал пешком (не как сейчас— самолетами) в Мекку. За это паломничество семью даже преследо­вали. У него было семь жен...На самом деле я не Гаджимурадович — так в исполкоме записали. Прави­льнее писал Лев Толстой: Хаджи-Мурат...

О родословной знаменитого детского писателя и автора Государственного гимна СССР Сергея Миха­лкова по Москве всегда ходили темные слухи. Погова­ривали, что живой классик имел знатных предков. Но правда стала известна лишь после падения Советской власти. И то благодаря письму Михалкова тогдаш­нему вице-президенту России Александру Руцкому.

Сергей Михалков просил вернуть иконы, принад­лежавшие их знатному роду. Шесть из них хранились в запасниках музея г. Рыбинска, рядом с которым в се­ле Петровское была усадьба его предков. Икона «Спас нерукотворный» принадлежала стольнику и постель­ничему Константину Михалкову-- четвероюродному брату царя Михаила Федоровича Романова. Другой образ был написан около 1650 года, да и остальные иконы представляли колоссальную ценность.

Но пресса есть пресса. Особенно свободная и не­зависимая. Одна из газет, сообщив о просьбе классика, предпослала материалу такой заголовок: «А чего за­хотел бы Эль-Регистан?» То бишь соавтор текста гим­на СССР.

Обаяние голубых кровей влечет и политиков. Де­путат Госдумы Андрей Венгеровский стал князем Корсунским-Венгеровским и с 1994 года является канц­лером Виртуальной Российской империи. Титул ему пожаловал «император Николай III» — бывший за­вхоз Гнесинского музыкального училища Николай Дальский. В дворяне произведены депутаты-коммуни­сты В. Зоркальцев и В. Шандыбин. Псевдокнязь Эстергази из Австрии организовал в России Орден Свя­того Константина. На его блеск клюнули многие мос­ковские знаменитости. В рыцари, как поговаривают, были приняты Юрий Лужков и Борис Березовский. Малоизвестное дворянское сообщество из Питера произвело в аристократы калмыцкого хана-президен­та Кирсана Илюмжинова. Не уберегли от конфуза и самого Бориса Ельцина: в начале девяностых годов он был удостоен высоких знаков отличия Мальтий­ского ордена.

По некоторым сведениям, в России в 1998 году одних князей было уже 1800 штук. Простолюдину нерусского происхождения, как назвал себя журналист Олег Рашидов, тоже захотелось стать знатным. Хотя бы дворянином. Фрак, шампанское в бокалах пенится, вальс, декольтированные дамы... Сладко кружили го­лову сцены, вычитанные в старых книгах. Короли, правящие в Бирме, имели такой титул: «Король коро­лей, управляющий временами года, полновластный повелитель приливов и отливов, владеющий двадца­тью четырьмя зонтиками». Или князья Суматры: «Господин Вселенной, излучающий свет, как Солнце, чьи глаза сияют, как Полярная звезда... чьи ноги излу­чают дивный аромат».

— Не горюй, — приободрил Олега знакомый, сам недавно ставший графом. — Есть у меня телефон­чик.

Соискатель аристократического титула позвонил.

— Шестьсот долларов, — ответил хриплый жен­ский голос в телефонной трубке. — Часть денег — вперед.

— И буду дворянином?

— А то...

Шестьсот долларов Олег пожалел и решил бросить­ся в ноги известной целительнице Джуне Давиташ­вили, с чьей легкой руки оказались увенчанными аристократическими лаврами Игорь Саруханов, Махмуд Эсамбаев и прочие звезды.

— Я не беру за титулы денег, — сказала Джуна. — Даю только достойным. Из 150 миллионов россиян большинство достойно такого титула.

— А я достоин? — спросил журналист.

— Вижу, ты парень хороший. У тебя есть мечта. Ты же не стал убийцей, наркоманом, вором. Пиши заявление. Будешь графом.

Так Олег Рашидов стал графом. Как обещала Ве­ликая княгиня Джуна-Бит-Сардис, если мы наконец-то придем к монархии, ему будет положен земельный надел. А значит, чем черт не шутит, приложатся к оно­му и фрак, и шампанское, и декольтированная дама. И можно будет бросить какому-нибудь обидчику: «Вы, граф, натуральная свинья!» И хлестнуть перчаткой по морде.

Август 1992 года. Журналист Александр Наджаров беседует с прокурором Москвы Геннадием Понома­ревым.

— Кстати, о личности мэра,— спрашивает коррес­пондент. — В печати время от времени его обвиняют в различных прегрешениях. Скажите же, в конце кон­цов, жулик Лужков или не жулик?

— На так прямо поставленный вопрос отвечу от­рицательно, — сказал прокурор. — Юрий Лужков дей­ствительно крупный хозяйственник, действия которого можно толковать по-разному, в том числе и, так ска­зать, в этическом аспекте. Однако, зная его и по преж­ней деятельности, уверен, что никакой уголовщины в поступках нынешнего мэра не было. В том числе взяток или, скажем, хищений. Что и подтвердили мно­гочисленные проверки, проведенные по различным «сигналам». Насколько мне известно, нет к Юрию Михайловичу претензий и со стороны других правоох­ранительных органов, хотя несколько лет назад у КГБ вроде был на него, как говорится, зуб. Однако собрать компромат чекистам так и не удалось.