Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6416 ( № 21 2013)

Пейзаж за окном нельзя назвать радостным – низкорослые сосенки и берёзки, практически идеальная плоскость – ни гор, ни даже холмиков. Почти нет селений, и если бы не опоры электропередачи – одни столбы обыкновенные, почти городские, другие циклопические, напоминающие скелеты инопланетных кораблей, – да отходящие от трассы узкие дороги, можно было бы подумать, что мы оказались за пределами цивилизации.

Да, ещё один признак того, что эти леса, пустоши, болота обошли, ощупали, изрыли люди, – то и дело на глаза попадались торчащие из земли трубы и реже мерно двигающиеся вниз-вверх качалки. Это поднимают из-под земли нефть[?]

Я, конечно, знал, что вышка нужна во время бурения, и потом её убирают, но всё равно был удивлён этим примитивным, вроде как незаметным агрегатом. Торчит из земли кусок железа, а от него отходит этакий крошечный вал – слегка присыпанная землёй труба. Потом эта труба соединяется с другой, побольше, та со следующей. Ещё и ещё. Как сосуды под кожей… И в конечном счёте артерия доставляет потребителям сотни, тысячи, десятки тысяч кубометров газа и тонны нефти.

В Губкинском нет избушек, деревянных заборов. Самые старые здания – двухэтажные «деревяшки», а попросту бараки. Но выглядят они достаточно пристойно – не чёрные шпалы, а светлая обшивка. И вообще дома весёлые – окрашены в разные цвета, как это с недавних пор принято в районах Крайнего Севера: цветовое многообразие повышает настроение.

Впрочем, то, что мы в районе Крайнего Севера, как-то не верилось: снег лежал, но активно таял, растекался ручейками, и воздух был тёплый, небо ясное. По улицам гуляли мужчины и женщины с колясками… И все три дня пребывания в городе и его окрестностях стояла необычная для этого края теплынь. Но когда собирались обратно, Север проявил свою суровость: небо потемнело, пошёл густой колючий снег.

Губкинский был основан в 1986 году. Назван в честь геолога Ивана Михайловича Губкина, который в 30-е годы прошлого века дал обоснованные прогнозы того, что на территории Западно-Сибирской низменности находятся огромные запасы нефти. Как раз в этой низменности и стоит Губкинский…

Ещё об архитектуре. В городе много современных домов, как говорится, из стекла и бетона; есть несколько очень оригинальных для России – с задранными фронтонами – точь-в-точь как в каком-нибудь Копенгагене или на Фарерских островах… Вообще ощущение, что люди пришли сюда всерьёз и надолго; цены на жильё приличные – комната стоит больше миллиона, нормальная квартира – в районе пяти…

Когда мы встречались с Олегом Тяповым, генеральным директором «РН-Пурнефтегаза», по сути, градообразующего предприятия Губкинского, я задал ему вопрос:

– В Москве одна из модных тем: когда закончится нефть. Даже песню про это не так давно написали… А каковы, по вашим оценкам, запасы нефти и газа в окрестностях Губкинского?

– Скажу так, – ответил Олег Анатольевич, – разведанных запасов хватит на многие десятилетия. А может быть, на столетия… Когда я выбирал путь в жизни и решил стать нефтяником, мне говорили: «Что ты делаешь? Нефть вот-вот закончится!» А оказывается, тогда только всё по-настоящему и начиналось.

Глава «Пурнефтегаза», входящего, кстати сказать, в крупнейшую нефтекомпанию «Роснефть», больше говорил не о тоннах и кубометрах, выкачанных из недр, а об экологических программах, о помощи коренным народам Ямало-Ненецкого автономного округа.

Например, о том, что раньше газовый конденсат, находящийся в нефтяных залежах, закачивался обратно, а теперь идёт в дело. Или – не так давно попутный нефтяной газ попросту сжигался, а теперь, пройдя обработку на ДКС (дожимные компрессорные станции), поступает в общую газовую трубу.

– Мы наращиваем мощности, и уже в следующем году, с запуском второй ДКС, уровень рационального использования попутного газа составит почти 97%, – заметил Олег Тяпов.

Удалось побывать на дожимной станции Комсомольского месторождения.

Грубо говоря, выглядит она, как сплетение десятков больших и маленьких труб. Они поднимаются, опускаются, соединяются, разъединяются. Происходит очищение газа от примесей, воды… Интересно, что каждая такая станция устроена по-своему, исходя из типа и состава газа на тех или иных месторождениях.

Главный инженер Управления подготовки и транспортировки газа и газового конденсата «Пурнефтегаза» Андрей Гаранин долго и подробно объяснял процесс работы ДКС, но в итоге понять получилось немного. Несколько раз были просьбы к главному инженеру изъясняться проще, но не получалось. Мне вспомнились слова одного литературного персонажа: «Проще я не могу – этот предмет требует особого языка». Когда-то я воспринимал их с иронией, но чем чаще сталкиваюсь с разными гранями человеческой деятельности, тем сильнее убеждаюсь, что они точны.

Нас пустили походить по ярусам станции. Трубы гудели, приборы щёлкали, что-то мигало, но мы не встретили ни одного человека. Оказывается, их и не должно там быть. Работой станции управляют в домике неподалёку – в операторной. Там за компьютерами сидят молодые ребята, наблюдают за красными, синими полосками, столбцами цифр…

Вообще меня удивило, что большинство людей, работающих в «Пурнефтегазе», – молоды. В том числе молодо и руководство. К примеру, генеральному директору – сорок два года, Андрею Гаранину, главному инженеру управления, всего тридцать.

Гаранин родом из Башкирии, окончил там университет, приехал в Ямало-Ненецкий автономный округ. Скоро десять лет как живёт здесь… Когда прощались, я, уже убрав диктофон, спросил его:

– По-честному, не жалеете, что остались в этих краях? Одно дело – Башкирия, а тут – хилые лесочки, болота, зима восемь месяцев…

И, по-моему, абсолютно искренне, убеждённо, Андрей ответил:

– Нет, не жалею. Здесь я нашёл и профессиональное, и человеческое, семейное счастье.

«Счастье»… Кстати, через два дня, уже когда собирались отправляться в аэропорт, мы снова встретились с Андреем Гараниным.

– Уезжаете? – сочувствующе сказал он. – Зря, у нас рыбалка как раз начинается. – И улыбался действительно счастливой улыбкой.

Пожилых людей в Губкинском немного. Во-первых, город молодой, население ещё не успело состариться, а во-вторых, большинство людей, достигших пенсионного возраста, возвращается на малую родину, покупает жильё в южных областях России. Особенно часто селятся на Белгородчине.

– Помнится, когда-то на Кубань ехали, – сказал я.

– Кубань… Там теперь цены такие, что и мечтать не стоит.

Я спрашивал, сколько получают работники «Пурнефтегаза» и других нефтяных и газовых предприятий региона. В итоге понял, что зарплаты не такие уж большие. По крайней мере, по московским меркам. Пятьдесят тысяч рублей считаются неплохими деньгами. Многим важнее социальные пакеты и вахтовая система, когда человек месяц работает, а потом месяц… Нет, отдыхают единицы, в основном же подрабатывают в других местах.