Владимир Немцов - Волнения, радости, надежды. Мысли о воспитании

Любое полезное начинание можно довести до абсурда. Борьба с хищением социалистической собственности требует общественного контроля. Но ведь не таким же оскорбительным способом. Когда в толстую книгу вкладывается листок с номером контролёра, то это ещё куда ни шло, здесь повышается его ответственность, ведь последующий контроль сложен — перелистайте в книге сотни страниц. Но заставлять покупателя, тем более детей, считать конфеты как-то неловко. Обходитесь собственными силами, товарищи из фабрикоуправления!

Я не знаю, когда появились эти ярлыки, но ведь надо понимать, что за последние годы в нашем сознании многое изменилось. И, честное слово, наше Советское государство не пострадает от потерянной конфетки. Ярлыки-то, наверное, дороже стоят. А ещё дороже — уважение к людям!

Мелочи, мелочи, но как они влияют на юные неокрепшие умы, на чистоту души и чуткость сердца! Не потому ли, что воспитанием чувств мы занимаемся пока ещё слабо, возможны всякие вывихи среди некоторой части нашей молодёжи?

Взять хотя бы письмо, которое я получил от группы студентов по поводу статьи об уважении к женщине. Они считают, что я зря затеял этот разговор. Женщина у нас равноправна во всём, и нечего тут возрождать традиции средневековья. Для доказательства приводится «убедительный пример»: если она диверсант, то её расстреливают, несмотря на то что она в юбке.

Откуда этот животный примитивизм? Где мужское благородство? А ведь это студенты. Впрочем, что греха таить, среди читательских откликов есть очень справедливые наблюдения, когда девушки, выполняя несвойственную им работу наравне с мужчинами, стараются не отстать и в другом, начинают курить и даже не откажутся от водки… Да, так бывает в жизни, но ведь многое зависит от воспитания.

Я не боюсь слова «сентиментальность». Мне бы очень хотелось, чтобы в школе девушек научили плакать над стихами. Это звучит несколько парадоксально, но ведь в каждом человеке дремлет чувство прекрасного, его можно развить и вызвать слёзы радости перед великой силой искусства.

Благородство души, мечтательность, романтика, искренность, бескорыстие — многое из того, что присуще юности, кажется нашим «правдолюбам» идеалистической чепухой или лакировкой. А девушки тоскуют по настоящему герою, смелому, чистому, благородному. «И пусть он будет немножечко рыцарем», — так написала мне одна школьница.

А герой этот ходит и по заводским цехам, и по целинным дорогам, работает и на Иркутской ГЭС, живет в Москве, водит поезда. Надо только захотеть увидеть в нём всё то прекрасное и характерное для строителей коммунизма, чем отличаются лучшие из воспитанников партии и комсомола.

Как и следовало ожидать, статьи об уважении к женщине нашли отклик и в буржуазной печати, причём разговор шёл не о воспитании этого уважения, а о том, что в некоторых отраслях нашей промышленности женщинам достаётся трудная работа. Прекрасная тема для злословия, тем более что речь идёт не о перепечатке статей, а о соответствующих комментариях к отдельным фактам, которые я приводил.

Так, например, западногерманская газета «Ди вельт» воспользовалась этими фактами, чтобы вылить очередную порцию клеветы на Советский Союз. Делает это она не впервые, подобные методы вошли у неё в привычку, и нет смысла на этом останавливаться. Однако женское равноправие в странах социализма давно тревожит буржуазную печать, а потому борзописцы ищут хоть какой-нибудь повод, чтобы опорочить это великое завоевание революции. Мне пришлось побывать в разных странах, и нередко в разговоре с буржуазными журналистами я слышал хвастливые заявления, что хоть при капитализме и нет женского равноправия, но живётся женщинам лучше, так как они в большинстве случаев не работают.

А у нас, как правило, почти все работают. И, кстати сказать, наших советских женщин можно увидеть не только в заводских цехах и на полях, но и на профессорской кафедре, за столом директора предприятия, на посту министра, среди депутатов, крупных государственных деятелей.

У нас это закономерность, а в капиталистических странах явление редчайшее.

Противников женского труда на Западе немало. Разговорами о счастье домашнего очага они пытаются замаскировать неизбежное зло капиталистической системы — безработицу.

В капиталистических странах женщине очень трудно получить профессию. Там это не поощряется. Но вот жизненная катастрофа, женщина осталась без средств к существованию. Куда идти?

Я помню на Международной выставке в Брюсселе, которая проходила под девизом «Человек и прогресс», тут же на территории стоял маленький балаганчик. Дама весьма почтенного возраста кричит в микрофон: «Последняя новинка Парижа… Сенсация… Мулен руж… Смотрите! Смотрите…»

Люди покупают билеты и протискиваются в полутёмное сырое помещение. На эстраду по очереди выходят танцовщицы в старых заштопанных трико. Танцуют нечто напоминающее канкан.

Молоденькие девушки, почти подростки, с измученными лицами, жалкие, измождённые. У одной — содранное, в кровоподтёках колено. Танцевать никто из них не умеет, но жить чем-то надо. Каждые пятнадцать минут сменяются зрители. Один сеанс за другим.

Безработных девушек много. Мне говорили брюссельцы, что понаехали и чужие. Откуда? Из страны «экономического чуда», то есть из Западной Германии. Видно, чудес на свете не бывает, в любой капиталистической стране своих безработных достаточно.

Оглядываясь на полицейских, бродят по ночному городу тени прошлого — униженные женщины. А в небе переливаются и горят шары Атомиума.

Советской женщине нечего бояться безработицы. За будущее она спокойна. Но чем объяснить, что подавляющее большинство женщин, семья которых вполне обеспечена заработком мужа, заняты не только воспитанием детей, но и трудятся на полях, заводах, в учреждениях?

Слов нет, этим женщинам нелегко. Домашние хлопоты, забота о детях, которым мать не может уделять постоянного внимания. Не лучше ли коллективный труд оставить привилегией только мужчин?

Но согласятся ли наши женщины? Они привыкли чувствовать себя равноправными членами коллектива и вряд ли захотят отдать завоёванное. Огромную роль играет притягательная сила коллективного труда. В нём скрывается и творческая радость, и сознание, что ты трудишься на общее благо, что труд твой самый нужный и важный. Разве он может сравниться с отупляющим, а иной раз и бесцельным домашним трудом, когда женщина чувствует себя приниженной и ни на что серьёзное не способной.

Я ни в коей мере не отрицаю необходимости и полезности домашних дел, но вряд ли женщине надо заниматься только этим. А если так, то мы не можем лишить её радости общественного, коллективного труда.