Андрей Кураев - Как делают антисемитом

И затем, после первой ошибки людей, Бог терпения не отвернулся от них. Он стал дальше (люди отставили Его подальше от своей частной жизни) — но не отвернулся, не «разочаровался». Однажды, впрочем, по мере накопления человеческих мерзостей, и библейскому писателю представляется, что чаша терпения Бога оказалась переполнена, и он записывает: «и раскаялся Господь, что создал человека на земле» (Быт. 6, 6). Но все же Бог верен Своим неверным детям: «Забудет ли женщина грудное дитя свое, чтобы не пожалеть сына чрева своего? но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя» (Ис. 49, 15).

Библия — это откровение Божия терпения. Св. Иоанн Златоуст обращает внимание на то, что Бог, столь скорый в созидании, Бог, создавший весь мир всего за шесть дней, говорит воинам Израиля: «Семь дней обходите Иерихон». Как — восклицает Златоуст — «Ты созидаешь мир в шесть дней, и один город разрушаешь в семь дней?» [117]

Еще у Златоуста есть сравнение Бога с земледельцем. «Что скажет незнающий человек, увидев земледельца, бросающего зерна на землю? Он бросает готовые вещи, с таким трудом собранные, да еще и молится, чтобы пошел дождь и все это быстрее сгнило!» [118]. Когда сеятель раздаст зерна — он может лишь терпеливо ждать урожая. Христос запрещает апостолам прежде времени производить жатву. Даже ереси нельзя выпалывать серпом.

Труд земледельца учит терпению. «Не получали ли мы иногда детьми семян, чтобы их посеять? Не бегали ли мы потом через каждый час посмотреть, не показались ли из земли ростки? В конце концов мы часто раскапывали землю, чтобы убедиться в том, что семена прорастают, и добивались того, что семена не всходили. Не случалось ли нам жать или даже раскрывать руками бутон, чтобы он скорее расцвел и не бывали ли мы очень огорчены, когда он потом увядал, испорченный нами. Мы не знали, как нужно обходиться с живым. У нас не было терпения. То, что Бог хотел создать жизнь на земле — это откровение Его терпения» (Гвардини) [119].

Бог — земледелец, а не тиран. «Что сделали бы мы, если бы мы строили мир, вызвали к жизни великое бытие и увидели, что здесь что-то не удалось, там только наполовину в порядке, а тут тот и другое стоит не на своем месте? Сейчас же вмешались бы, вырвали, уничтожили, не так ли? Мы бы не заметили ценности, заключающейся даже в несовершенном, искры истинного света в неудавшемся — мы бы забыли, как важно оно для всего прекрасного» (Гвардини) [120].

Итак, Бог не отворачивается от мира — даже от мира, забывшего Его, от мира, отрезанного от Творца всевозможными духовными самозванцами. Бог выходит на поиски человека.

Но — попробуйте почитать Евангелие закоренелому оккультисту. Он найдет в нем лишь подтверждение своим языческим взглядам. Его новизны он даже не заметит, всё перетолкует по своим привычкам в плоско-«эзотерическом» духе. Слово Божие не нашло Себе собеседника среди народов земли…

Да, еще одно обстоятельство важно помнить: это было в те времена, когда люди еще не вполне осознали свою самостоятельность и личностную уникальность. Человек мыслил себя только частью какого-то целого. Субъектом мысли, веры, исторического действия, был не отдельный человек, а народ или город — полис. В ту пору религия еще не была личным делом, делом совести. Она воспринималась как дело публичное, общественное, государственное. Поэтому невозможно было находить отдельных людей среди разных народов и через них возвещать Истину. Чтобы люди могли расслышать Слово Бога, принять Его закон и действительно их исполнять — нужно было обратиться не к одному отдельному человеку, но к целостной общине таких людей, то есть — к народу. Поэтому Слово Божие ищет Своего собеседника среди народов. И не находит. Все народы уже привыкли слушать ночные шорохи. И тогда Слово решает создать Себе собеседника.

Мы привыкли к выражению «Израиль — богоизбранный народ». Но у этого выражения есть один оттенок и небиблейский и просто неприятный. Сразу возникает ассоциация с магазином: Бог присматривается к представленным пред Его ликом народам и из множества лиц выбирает еврейское — чем-то именно евреи Ему понравились больше. За некие предшествующие заслуги евреям даруется теперь привилегия считаться народом Богоизбранным…

Но при внимательном чтении Библии история получается совсем иная: Израиль не богоизбранный народ, а богосозданный. «Этот народ Я образовал для Себя» (Ис. 43, 21). У Израиля не было истории, которая бы предшествовала его вступлению в завет с Богом. У Авраама, родоначальника еврейского народа, не было детей. Бог пожелал вступить в завет с потомством бездетного старика — и для этого дал ему это потомство. Более того — чтобы Израиль навсегда понял, что нет у него естественного «права на жизнь», что всё его существование есть Божий дар, что он держится в бытии на волоске милости Божией, а не на граните «естественного права», Аврааму повелевается принести в жертву своего единственного сына — Исаака. Принести в жертву означает — отказаться от владения, отречься от прав собственности. Пожертвованное уже не мое. Исаак, приносимый в жертву — это разрыв естественного преемства от отца к сыну. Исаак оказывается уже не столько сыном Авраама, сколько сыном Божиим, Его «первенцем».

Это народ, созданный для слышания, для отклика на Слово Божие. Народ, который своим возникновением обязан Завету. Однако то, что он расслышит, он должен будет рассказать остальным. Израиль создан для того, чтобы то, чем он живет, постепенно смогло вобрать в себя весь мир, очистив его от язычества.

Несколько отойдя от богословской темы, отмечу, что богосозданность Израиля парадоксальным образом есть одна из причин, породивших тот кризис, анализу которого и посвящена данная книга.

Дело в том, что, когда Господь создавал Израиль, Он сотворил его таким, чтобы тот смог выжить среди более старших и более мощных (как культурно, так и политически более мощных народов и империй). Израилю был дан поразительный талант сопротивляемости, талант революционерства. Чтобы Израиль смог выжить в Империях — в египетской и вавилонской, греческой и римской — ему была дана пробивная сила, которой обладает травинка, взламывающая асфальт.

Этот дар остался у Израиля и тогда, когда дары пророческие и духовные были у него отняты.

Но теперь этот талант начал работать уже против христианских империй и культур. И уж если в христианском мире свершается революция, направленная на разрушение канонов и традиций, национальных форм бытия и сознания, слишком часто евреи не могут остаться в стороне, но принимают в ней активнейшее участие — если и не прямо ее создавая, то по крайней мере провоцируя постоянным брюзжанием по поводу «этой страны» и «этих догм», или же организуя ей информационно-рекламную, а порой и финансовую, поддержку [121](естественно, что как у и всех жителей и граждан страны, у евреев есть право выражать свое недовольство и учатсвовать в общегражданских процессах. Но вот мотивы их участия в революциях только ли социальные, только ли те, что и у их немецких или русских соратнииков, или же к ним прибавляются и свои, национально-религиозные поводы к раздражению, ненависти и ниспровержению?).