Александр Ненашев - На перекрестке веков

А вот что писала газета «Кейхан Интернэшнл» о постановке оперы Моцарта «Волшебная флейта»: «Немногие ожидали, что молодая оперная труппа исполнит замечательное сочинение великого композитора с таким мастерством и профессионализмом».

В иранских художественных кругах справедливо считают, что деятельность оперного театра открывает новую страницу в развитии древней культуры Ирана. Иранский зритель получил возможность ближе познакомиться с музыкальной культурой других стран и континентов. А самое главное — театр поможет вскрыть новые, еще не изученные пласты национальной культуры, сделать их достоянием иранского народа. Например, уже сейчас перед коллективом театра поставлена задача создать национальный иранский балет. В связи с этим развертывается большая научно-исследовательская работа. Специалисты совершают поездки в различные, в том числе самые отдаленные, районы страны, где изучают местные танцы, костюмы, записывают народные песни. Результаты этих исследований будут положены в основу новых балетных постановок.

Возросшие потребности в вокалистах, музыкантах, танцорах выдвигают задачу расширения сети специальных учебных заведений. Сейчас в Тегеране действуют три небольшие частные балетные школы. Их численность, уровень подготовки уже не отвечают современным требованиям. Ставится задача создать крупное государственное учебное заведение.

Министерство культуры, руководители театра возлагают также надежды на возвращение в страну иранских артистов, работающих в оперных театрах Западной Европы и Америки. Дело в том, что большое число способной иранской молодежи получает специальное театральное образование за границей. Очень многие по окончании учебы, зная о скромных возможностях у себя на родине для работы в области профессионального искусства, не возвращаются в Иран. Теперь в связи с общей тенденцией развития национального искусства, особенно с открытием Театра оперы и балета, положение меняется. Художественные круги Ирана надеются, что иранские мастера оперного и балетного искусства будут постепенно возвращаться на родину, чтобы отдать свои знания, свой талант развитию иранской культуры.

Однако уже сейчас театр сплотил вокруг себя лучшие артистические силы страны. Пробуют свои силы в сочинении произведений такого крупного жанра, как опера и балет, композиторы. Музыкальные критики, например, благожелательно отзываются о работе в этой области композиторов Хушаньга Остовара и Ахмада Пажмана.

Нет, не поражает Тегеран приезжего яркой восточной экзотикой. Глаза не ослепляют причудливой игрой красок купола мечетей, в безоблачное синее небо не устремляются стройные тонкие минареты, многоголосый крик торговцев не заполняет его улиц. Не так уж часто можно встретить женщину, прикрывающую свое лицо чадрой от взгляда посторонних, или услышать с минарета призыв к молитве. Тегеран сегодня предстает, скорее, крупным столичным городом европейского типа.

Едешь по одной из центральных улиц, Шах-Реза, и перед глазами, как на киноэкране, проходят машины самых различных марок, многоэтажные здания банков, коммерческих контор, авиакомпаний, роскошные отели, богатые магазины, кинотеатры с броскими рекламами на западный манер. Можно повернуть на улицы Тахте-Джамшид или Фирдоуси, на проспект Пехлеви — та же самая картина. Не верится, что ты находишься в восточном городе. И, словно в подтверждение этому, как суровый символ западной цивилизации, над городом поднялась высоченная башня небоскреба американской фирмы «Б. Ф. Гудрич».

И все же жизнь иранской столицы полна неожиданностей и контрастов, сплетения веков, нравов и обычаев, характерных для городов Востока. Достаточно пересечь не обозначенную дорожными знаками линию, разделяющую новый и старый город, чтобы оказаться в лабиринте узких улочек с глухими стенами дворов, в царстве бесчисленных лавок и лавочек, в плотном кольце босоногих мальчишек. Здесь чадра остается еще последней модой женской одежды. Здесь глиняные дома, построенные без мучительных поисков проекта и тесно жмущиеся друг к другу, как соты пчелиного улья, являются пока вершиной архитектурной мысли и строительной техники.

В эти районы не пришел водопровод, «сработанный еще рабами Рима», и редкая колонка, а чаще древний арык являются источником воды. Жители этих кварталов не пользуются современными такси — последние заменяют дрожки, без каких-либо изменений пришедшие из прошлого века.

Но, пожалуй, самое необычное сочетание красок там, где сходятся век нынешний и век минувший. Вот одна из таких улиц — Истамбули. Это даже больше, чем улица, это, скорее, город или, как говорят иранцы, крепость, где вы можете прожить месяцы, не нуждаясь в чем-либо извне. Здесь есть все: продовольственные магазины, магазины одежды, лавки ювелиров, гостиницы, рестораны, кафе, кинотеатры.

Истамбули — это место, где сталкиваются самые различные стороны жизни Тегерана, где рядом стоят богатство и бедность, чрезмерная занятость и поиски самой малой работы, где мечеть Хедайят соседствует с кинотеатром — с одной стороны и шумной лавкой грампластинок — с другой. Здесь огромные, ворочающие миллионами магазины, вроде центрального пассажа, и лавки, которые часто заменяют просто выставленные на тротуары ящики, дающие мизерный доход в 30, а то и меньше туманов в день.

Непременная принадлежность торговых рядов Истамбули — чайные, действующие в чисто иранской традиции: вы можете войти, выпить чашку чая и выйти, ни словом не обмолвившись с официантом. «Мир и покой стоят тысячи слитков золота» — гласит иранская пословица. Официанты ходят вокруг столиков с подносами, уставленными стаканами с чаем. Как только вы сели за стол — чай перед вами.

Каким же образом пролегли такие глубокие борозды в пределах одного города? Двести лет носит Тегеран высокое звание столицы. Город в основном складывался уже в наш XX век, когда страна попала под власть крупных капиталистических держав, когда нефтяные и другие монополии Запада подчинили себе многие стороны жизни страны и ее столицы. Город стал быстро расти в северном направлении, у подножия гор, где более прохладно. Здесь строились виллы, поднимались конторы, магазины, банки, клубы, дансинги — все, без чего не может обойтись капиталистический мир. В эти районы шли капиталовложения, сюда потянулась состоятельная часть населения. Юг остался тем, чем он был: обителью рабочего, мелкого торгового, ремесленного и просто безработного люда.